кривобокая бабочка.
– Привет. – Он затер каракули, посмотрел на Маку взволнованно и поднялся.
Фил, единственный во всем классе, был выше ее на целых полголовы – макушки остальных мальчишек вихрились на уровне глаз Маки, а то и где-то у подбородка. Что, впрочем, не мешало им табунами ходить за самой прикольной в школе девчонкой.
Они помолчали.
– Как дела? – наконец спросил он.
И Мака поняла, как сильно Фил нервничает. Глаза его бегали, руки от страха попрятались по карманам.
– Прикольно, – ответила она, – ловлю кайф от жизни.
– Англичанку ты круто сделала, – он неуверенно улыбнулся, – присядем?
Фил стащил с себя куртку, оставшись в одной водолазке, и постелил ее на мокрую после дождя бетонную плиту. Мака, изумившись его джентльменским привычкам, села. Но не успела она устроиться удобнее, как из кармана ее джинсов вылетел телефон. Инстинктивно она прижала рукой второй карман. Фил нагнулся и поднял аппарат, протянул его Маке. А потом присел рядом с девочкой и, не говоря ни слова, обнял ее за талию. Мака напряженно притихла. Чтобы скрыть волнение, он полез в карман и достал помятую пачку сигарет, протянул ей.
– Будешь?
– Бросила, – Мака поморщилась, – если хочешь, кури.
Она сдвинула со своего бедра руку Фила и встала. С недавних пор ее раздражал табачный дым.
– Уважуха, – похвалил ее Фил, – а я слаб духом.
Опасливо оглянувшись по сторонам, – не идет ли кто, – он закурил.
– Боишься спалиться? – усмехнулась Мака.
– Есть такое дело, – не стал спорить он, – у меня родоки звери. Узнают – убьют. А ты че бросила?
– Тупо.
– В смысле? – не понял Фил.
– В смысле тупо, и все.
Было лень объяснять, что она давно заметила: среди взрослых курят только охранники. Еще дворники и разнорабочие в оранжевых жилетах. Ни одного серьезного мена с сигаретой в руке она давным-давно не видела.
– Родоки доставали? – продолжал допытываться он.
– Им фиолетово.
– В смысле?
– Я сама по себе, – отрезала она, закрывая тему.
Фил немного помялся и выбросил сигарету, выкуренную лишь до половины. Мака уже понимала, что он собирается предложить ей встречаться, и давно знала, каким будет ее ответ. Но сейчас нужно было соблюсти традицию – дождаться, когда он все скажет вслух.
И вот тогда начнется настоящая жизнь!
Для полного счастья останется только избавиться от чокнутого Лёли.
Пока Фил крутил со студенткой, Мака согласилась встречаться с одним придурком из десятого класса. Но у того с головой был полный провал: если сказать ему, что надо расстаться, он закатит истерику, начнет резать вены. Один раз ей уже пришлось обрабатывать этому сумасшедшему раны и перебинтовывать руку – расцарапал себе запястье перочинным ножом. А ведь они тогда просто поссорились из-за ерунды! Невозможно быть таким идиотом в шестнадцать лет.
Фил медленно поднялся с камня, надел куртку и обнял Маку за плечи.
– А ты красивая, – задумчиво произнес он.
– Знаю, – усмехнувшись, ответила она.
Не говоря больше ни слова, Фил начал целовать. Он крепко держал ее за плечи и не отпускал – Маке уже казалось, что она задыхается без воздуха и от противного привкуса табака.
– Маковецкая! – девушка вздрогнула, услышав резкий окрик, и оттолкнула от себя Фила.
У ворот стояла Ритка, к которой жались еще шесть девиц – ее постоянная свита.
– Хорош лизаться, – распорядилась она. – Филимонов, свободен!
Мака взглянула на Фила и обомлела: он закинул на плечо рюкзак и послушно двинулся к выходу. Вместо крови по жилам потекла ледяная жидкость.
– А ты не думай слинять, – обратилась она к Маке, – догоним!
Спина Фила в зеленой куртке удалялась из виду, а Мака не могла прийти в себя от накатившего страха. Он предал ее. Привел сюда, чтобы передать Ритке! За что?
– Че надо? – Мака сунула руки в карманы, мысленно просчитывая пути к отступлению. Ворота загораживали девицы. Со всех остальных сторон детский сад окружал покосившийся сетчатый забор.
– Морду тебе поправить, – сообщила Ритка, – чтобы пацаны разбежались. Думаешь, самая красивая?
– И самая умная, – превозмогая страх, бросила Мака.
Она вспомнила, что с торца детского сада в одном месте забор практически лег на землю – нужно только перескочить. Счастье, что она надела кроссовки, а не ботинки.
– Не боись, – позеленела Ритка, – мы и мозги тебе вышибем.
Девицы начали наступать. Мака бросила сумку на землю – плевать на учебники, зонтик только жалко, который мать из Лондона привезла, – и рванула к задней части забора. Она не оглядывалась, но слышала сзади топот ног и разъяренное сопение взбесившихся одноклассниц. Впервые Мака пожалела о том, что старалась быть самой крутой – при каждом удобном случае утирала нос Ритке и остальным девицам.
Она уже видела упавший забор. Осталось всего несколько метров. Мака приготовилась оттолкнуться и прыгнуть – все ее внимание было сосредоточено на расстоянии, которое предстояло преодолеть.
Но в последнюю секунду она споткнулась – то ли арматура в земле, то ли камень – и полетела лицом вниз. Успела закрыть голову рукавами куртки за секунду до того, как упала на поваленный на землю забор.
Принцип «не бей лежачего» в подростковом мире давно отменили. Удары посыпались на девочку один за другим.
Мака вывернулась и, не глядя, размахивала руками и ногами, раздавая ответные слепые тычки. Но боль с каждой минутой становилась все сильнее. Мысленно она уже видела карету «Скорой помощи», больницу.
Перед глазами все плыло, в ушах раздавался ровный гул, а потом она вдруг почувствовала, что бой прекратился.
Открыла глаза и сквозь туман увидела над собой лица двух взрослых мужчин, за спиной которых прятался Фил.
– Живая? – спросил один.
– Да.
– Вставай, – он протянул ей руку, – скажи папке, в милицию пусть идет. И к директору школы.
– У меня нет отца, – ответила она и залилась слезами от боли и от обиды.
Глава 4
Игорь по-прежнему не брал трубку. Инна звонила ему каждый день в надежде на то, что он отзовется. Но чем дольше она слушала в телефоне гудки, тем глубже погружалась в депрессию, из которой – она это знала точно – будет непросто выбраться.
Она уже не раз думала о том, чтобы набраться наглости и явиться к нему домой, но стоило представить себе, как она стоит перед закрытыми дверями подъезда, слушает гудки домофона, и решимость улетучивалась. Игорь сам мог найти ее, если бы захотел – знал название журнала, в котором она работает: достаточно было взять в руки один экземпляр и заглянуть в выходные данные. Или зайти на сайт их издания. Но «человеку творческому нужна независимость». Этим все сказано.
Она старалась заполнить каждую минуту работой, чтобы не расклеиться и сохранить видимость «все хорошо» ради Сашки. При дочери прятала лицо, отворачивалась. Благо повод для этого всегда находился: то полы, то посуда, то шипящая сковорода.
