Гарик Сукачев: «У каждого есть право на выбор». Если уж девушка по собственной воле решает стать проституткой… Ой, что-то я в своих мыслях запуталась. Короче, раньше надо было ее спасать: когда в школе недоучили, в семье недолюбили, вывели во взрослую жизнь без моральных ценностей и четких ориентиров. Чего уж теперь! Я ведь и сама была почти такою — «триста лет тому назад». Я тяжело вздохнула, застонала от резкой боли в висках и потянулась за своей зубной щеткой.
Глава 2
Недели сменяли одна другую, как в сумасшедшем калейдоскопе, вертящемся на бешеной скорости: ничего невозможно было толком разобрать. Встречи, переговоры, контракты, совещания, планы, отчеты — голова пухла. Офис, машина, заводы, таможня, кабинеты — в глазах мелькало. Все-таки Лева наш Семенович как был живодером, так им и остался: откуда только у него убежденность в том, что человек способен столько всего успеть и вынести?! Не иначе как Ницше в институте начитался — «воля к власти», «сверхчеловек», — только у Ницше ни черта не было про женщин сказано! Это я из лекций по философии твердо помню. Сверхчеловеком у него всегда оставался только мужчина. А у нас теперь, черт подери, настолько все смешалось! Может, и вправду, не женское это дело — кости себе и другим в погоне за коммерческим успехом ломать? Может, ну его, этот бизнес, куда подальше? Устала я.
Времени уже было десять вечера, а я еще сидела на работе — готовилась к завтрашнему собранию акционеров. Блин! Придумали же собираться каждый квартал, слушать отчеты. Им-то больше заняться нечем, а я и так как лошадь — вся в мыле — пашу каждый день с утра до ночи! Да еще подбивай им итоги каждые три месяца! Все люди как люди, раз в году отчитываются. Одни мы неугомонные. Господи, голова уже раскалывается. Чаю зеленого хоть выпить, что ли. Может, в себя приду. Я нажала кнопку селектора и, выслушав «Да, Маргарита Семеновна», попросила новую секретаршу принести мне зеленый чай. Вот — еще одна проблема. Мелочь, казалось бы, а нормально работать мешает. Ну, куда эти девицы постоянно деваются? Поработают два-три месяца и уходят. Или такие цены начинают заламывать… У меня начальники отделов столько не получают. Не могу же я отстегивать простой девочке-секретарше три тысячи долларов! Да-а-а, мы в свое время такими не были: работали на перспективу. А эти. Чего не хватает-то? Я понимаю, если шеф скотина, домогается, жизни не дает. А от меня чего бежать?!
Очередная «деточка» — ввиду их постоянной смены имена я уже и не пыталась запоминать — тихо зашла в кабинет и поставила передо мной чашку чая. Потом потопталась немного на пороге — может, надеялась, что я ее домой отпущу, щас, размечталась. Если вас с самого начала баловать, что же потом будет?! Тут вам не Франция с семичасовым рабочим днем и двухчасовым перерывом на обед. Здесь пахать, чтобы выжить, надо. При нынешней-то конкуренции — один «Кауффман» на российском и зарубежном рынке чего стоит!
Вспомнив про Францию, я вздохнула — что-то мне Егор сегодня ни одного сообщения не присылал. Да и чего уж там удивляться, я сама третий день не могу выкроить пять минут, чтобы ему позвонить. А в Европе — намеренно вернула я предыдущую мысль, чтобы не расслабляться, — экономика потому и загибается, что такие вот «деточки», да и все прочие ни черта работать не хотят. Словно прочитав мои мысли, «деточка» опустила голову и молча вышла за дверь. А я углубилась в отчеты. Боже мой, ну какие ж у меня начальники отделов идиоты! Такую хрень понаписать! Придется переделывать все самой. Я вздохнула с надрывом, собрала их труды, присланные по электронной почте, в одну папку на рабочем столе и открыла новый документ. Работы до полуночи. Как минимум.
На собрании акционеров я, оттарабанив свою часть как всегда — четко, содержательно и без заминки, чуть прикрыв глаза, слушала руководителей других департаментов. Когда дело дошло до финансистов, я окончательно загрустила — Борис Петрович неплохой, конечно, мужик, но такая редкостная зануда, что оторопь берет. Слушать его и не уснуть было выше моих физических сил. Его размеренное и бесцветнее «бу-бу-бу-бу-бу» убаюкивало моментально. Тем более что вчера домой я попала только к двум часам ночи. А «деточка» моя после вчерашних ночных посиделок вообще на работу не вышла. Наверное, решила увольняться. Господи, как меня это все достало!
«Единственным нарушением финансовых показателей компании за третий квартал, — бубнил Борис Петрович, — стал факт отсутствия перечислений от западной компании «Гранд Дом», с которой был заключен договор реализации. Со своей стороны, осмелюсь заметить, что разумнее было бы потребовать предоплату. Учитывая сложности российского валютного законодательства. Однако, принимая во внимание стратегическую важность данного партнера для компании «РусводК», возможно, инициаторами договора — департаментом продаж — был избран единственно приемлемый вариант». К тому моменту, как он произнес эти слова, я уже окончательно очнулась от дремы и вся обратилась в слух. Что за бредятину он там несет?! «Убыток за истекшие месяцы с момента заключения договора и поставки нами первой партии продукции составил девятьсот тридцать пять тысяч сто два евро. Несмотря на обязательство производить оплату еженедельно, по количеству произведенных ритейловых продаж, денежных средств на счета «РусводКи» от компании «Гранд Дом» не поступало».
В зале заседаний возникла гробовая тишина. У меня похолодели и вспотели ладони, а сердце ухнуло с размаху куда-то вниз. Как такое могло пройти мимо меня?! В жизни ни один договор не согласовывала на автомате, а тут — извините — именно я, по словам Бориса Петровича, «инициатор». Да еще с «Гранд Домом». Не может этого быть! Я каждую букву читаю. А уж если б мне в руки попал договор с набившей за четыре года переговоров оскомину компанией… Не могла я такое пропустить!
Любые оправдания перед советом директоров выглядели бы сейчас детским лепетом. Я же просто не понимала, о чем идет речь! Поэтому и не стала встревать. Но не тут-то было.
— Вы прокомментируете ситуацию? — Лев Семенович сидел на своем месте, неожиданно спокойный, и буравил меня глазами.
— Нет. — Я постаралась взять себя в руки и говорить как можно естественней. — Попрошу отложить комментарии. Работа по расследованию уже ведется. Лично я на сто процентов уверена в ошибочности приведенных данных. Готова буду доложить через четыре дня.
— Мы все услышали, — Лев Семенович поднялся с кресла, — дадим вам неделю. Экстренное заседание акционеров назначено на следующий вторник, если возражений нет. Уведомления вам пришлют. — Это уже к присутствующим.
Из конференц-зала я выползала мокрая как мышь. Остатки моральных и физических сил уходили на то, чтобы идти прямо и, по возможности, не привлекая к себе внимания, избегать встреч глазами с заседателями. «Все в норме, — старательно писала я на своем лице, — я в курсе и во всем разберусь». Зайдя в свой кабинет, я закрыла за собой дверь на ключ и, обессиленная, рухнула в кресло. Все! Вот так-то. Других вариантов просто и быть не могло: Никитин специально усыпил мою бдительность, чтобы провернуть эту сделку на выгодных для себя условиях. Наплел с три короба, что «Гранд Дом» не идет на контакт. А на самом деле все уже было на мази. Требовались только гарантии того, что, когда безумные условия контракта станут в компании известны, начальница защитит. Скорее всего, Егорушка мой получил немаленький откат — за подобные условия любой ритейлер на что хочешь пойдет. Здорово! А старая похотливая тетка — Маргарита Семеновна — всю эту аферу своей задницей должна теперь прикрыть! Ибо нечего было кидаться, не подумавши, на молодое мужеское тело. Он же меня теперь еще и шантажировать начнет: что наша связь станет достоянием общественности, если что-то с моей стороны будет сделано не так.
В бешенстве я схватила мобильный телефон, на секунду задумалась, отшвырнула прочь аппарат с корпоративной SIM-картой и полезла в сумку за личным мобильником. Набрала наш офисный номер в Страсбурге.
— Bonjour, «Rusvodk», je vous ecoute, — донесся до меня вежливый голос Егора.
— Представляться по имени надо, дубина! — ни секунды больше я не могла сдержаться: все силы ушли на достойный выход из конференц-зала. А теперь руки дрожали и в голосе звенела такая злоба, что у любого нормального человека застыла бы в жилах кровь.
— Рита! — Егор моментально переменился. — Что случилось? Ты в порядке?
— Я?! — Едва подавив в себе порыв размозжить мобильный телефон о стену, я заорала: — Ты что,
