уехали на дачные участки сажать картошку. Третьим было не по себе, когда, живя в нищете, они увидели по “ящику” блеск и роскошество кремлевских дворцов, и они выключили телевизор. Будет у Путина реальный результат, и мы с криками “ура” оставим его на второй срок. Не будет результата — грош цена и новому президенту, и тем, кто его избирал» [125].
На самом же деле общее впечатление от церемонии инаугурации, от парада Победы и от больших приемов в Кремле 7 и 9 мая у большинства граждан России и почти у всех наблюдателей было положительным. Уже первые опросы общественного мнения показали высокий уровень доверия населения страны к президенту Путину и, напротив, падение доверия тех же людей к средствам массовой информации. Спало какое-то напряжение, которое чувствовалось в стране в самых разных слоях населения из-за нестабильности власти.
Показательно, что в первые же три рабочих дня — от среды 10 мая до пятницы 12 мая — в России впервые за много лет на несколько процентов поднялся курс рубля и упал курс доллара. С 1 по 13 мая валютные резервы Банка России увеличились почти на 700 миллионов долларов, и почти 200 миллионов долларов были отправлены в западные банки — в счет погашения основного долга России. Почти все главные независимые агентства повысили рейтинги Банка России и Сбербанка, а также российских еврооблигаций — это происходило впервые после августа 1998 года. И направленное в Государственную думу предложение Владимира Путина об утверждении в должности премьера Михаила Касьянова только укрепило эту тенденцию.
Почти все прогнозы недоброжелателей В. В. Путина на ближайший год были негативными, особенно из группы или из лагеря Бориса Березовского, который, покинув стены Государственной думы, пытался создать новую партию при поддержке недовольных олигархов и губернаторов.
«Думская оппозиция уже не в состоянии выступать организованно и конфронтально, — писал на этот счет Владимир Надеин. — Вот тут-то и появился со своей принципиальной гражданской позицией Березовский, который знает Кремль так, как будто был вхож еще в семью Бориса Годунова. Путин обречен. Для молодого человека с ничтожным опытом самостоятельной работы Владимир Путин показывает неплохие результаты. Но по мере пребывания в должности президента Путин будет уставать и сереть, хаметь и чернеть, ибо власть развращает, и это правило без исключений. В свете этих нехитрых, но неопровержимых аксиом даже без проницательности Березовского можно предсказать, что предпринятая Путиным впопыхах реформа властной вертикали, проводимая монтажниками непроверенной квалификации и на фундаменте заверений, которым никто не верит, содержит все условия, обеспечивающие ей скорый провал. Примерно к февралю 2001 года провал начинаний Путина станет фактом. Тут-то к уставшему, осунувшемуся, изрядно подрастерявшему свой рейтинг Путину и придет на помощь академик Березовский» [126].
Были в российской печати еще более мрачные прогнозы и предсказания, связанные не с ожиданиями неудач Путина, а с тайной надеждой на его «исчезновение». «Рейтинг Путина постоянно растет, — писал о своих “ночных кошмарах” Юрий Рост. — В массовом сознании формируется образ народного руководителя, который пришел освободить простых людей от воров, бандитов и богачей, наживших неправедные деньги и жирующих в то время, когда рядовые труженики бедствуют. Путин набирает силу. Но нужен ли он сильный своему окружению? Если нет — тогда он должен исчезнуть» [127].
Политические события в стране и расстановка политических сил происходили, однако, совсем не в том направлении, как того хотели бы недоброжелатели В. Путина. Реформирование Совета Федерации и укрепление всей «вертикали власти» через создание федеральных округов, новые акценты во внешней и внутренней политике, повышение пенсий и ликвидация задолженности по заработной плате бюджетникам, ясное размежевание с олигархами, а также ясно заявленная в послании Федеральному собранию программа укрепления государства и улучшения жизни народных масс — все это существенно укрепило летом 2000 года авторитет Владимира Путина и привело к значительному расширению его политической базы. При этом он не произвел и после официального вступления в должность президента никаких достойных внимания перемещений в правительстве и президентской администрации, а также в военных и дипломатических структурах.
Несмотря на появление в правительстве и администрации таких одиозных для левых фигур, как Герман Греф и Андрей Илларионов, в стране не происходило никаких заметных поворотов в макроэкономической политике. Проведенная летом 2000 года частичная налоговая реформа вызвала одобрительные отклики среди бизнесменов, как мелких, так и крупных. Не утратив влияния в правой части политического спектра и в центре, Владимир Владимирович Путин существенно расширил свое влияние в левой части этого спектра, а также среди националистически ориентированных кругов общества.
Рост популярности Владимира Путина заставил Г. Зюганова, А. Проханова и такие газеты, как «Советская Россия» и «Завтра», заметно ослабить критику нового президента. Почти перестали выступать против Путина лидеры партии «Яблоко», надолго замолчал и Григорий Явлинский. «Даже у движения “Яблоко”, — с раздражением писала газета “Коммерсантъ”, — не оказалось мужества, чтобы выступить в качестве оппозиции Путину. Полковник Путин отлично знает психологию советского стада и понимает, что достаточно присвистнуть — и все присмиреют» [128]. К концу осени 2000 года главными оппонентами Путина стали Борис Березовский и Валерия Новодворская, с одной стороны, Виктор Анпилов и Эдуард Лимонов — с другой. «Новая газета» и «Общая газета» отличались только степенью истеричности от таких, как «Молния», «Гласность», «Лимонка», которые перед праздником 7 Ноября вышли в свет с лозунгами «Нет путинизму!», «Все на борьбу с путинизмом!», «Станем единой красной стеной на пути Путина!», «Путин — это Корнилов сегодня» и т. п.
И еще какой-то болезненной враждебностью к Путину отличалась «юмористическая» программа «Куклы» на НТВ, которую я, например, просто перестал смотреть ввиду ее пустоты. Как писал в газете «Известия» Максим Соколов, программа «Куклы» из недели в неделю и из месяца в месяц представляет «в разных костюмах и декорациях абсолютно один и тот же сюжет — как дураковатый Путин и демоноватый Волошин душат разумное, доброе, вечное. Прочие персонажи давно уже обратились в обезличенную массовку, и свет сошелся клином на Президенте РФ»[129]. Отвечая на упреки, ведущий автор «Кукол» В. Шендерович признавался не только в неприязни, но в ненависти к Путину. «История знает случаи, — заявлял он, однако, — когда ненависть доводила людей до гениальности, — как Герцена или Салтыкова-Щедрина. Социальная ненависть — вполне благородное чувство»[130].
Но и этот призыв к социальной или, что то же самое, к классовой ненависти не нашел поддержки у большинства граждан страны, и поэтому попытки таких людей, как Березовский, Гусинский, Шендерович, Анпилов, Новодворская или генерал Макашов, организовать оппозиционное В. Путину массовое движение кончились неудачей. И уж совсем без внимания остались потуги «Новой газеты» и «Общей газеты» реанимировать слухи о связях Путина с организованной российской или даже международной преступностью или о подготовке в Кремле к скорому провозглашению В. Путина новым императором России. «Ни для кого не секрет, — с удивлением констатировала газета “Московские новости”, — что даже в лице КПРФ Путин имеет в большей мере союзника, чем оппонента. Не пошевелив и пальцем, Путин сумел сделать то, что не удавалось Ельцину — ликвидировать “непримиримую” оппозицию. Даже “Русское национальное единство”, оказавшись на грани раскола, намерено было учредить новую организацию, которая могла бы поддержать Президента РФ в его борьбе с экстремизмом и терроризмом» [131]. По итогам 2000 года «Независимая газета» решила вообще не вручать никому свой специальный приз «Серебряная устрица», предназначенный для самого влиятельного лидера оппозиции.
Не образовалось оппозиции Владимиру Путину и среди губернаторов, которые почти единодушно проголосовали за закон о реформе Совета Федерации. Даже сам Путин был удивлен такой активной и единодушной поддержкой. Он говорил в своем большом интервью в самом конце года: «Мне часто задавали вопрос: как вам удалось добиться, чтобы региональные лидеры в верхней палате парламента при принятии закона о том, что они не будут там больше работать, проголосовали как бы сами против себя? Ведь никто рук не выкручивал на самом деле. Никто не принуждал к этому решению. Да, я твердо заявил о своей позиции, сделал это открыто и публично. Но эффект был даже для меня необычным. Вы знаете, почему? Да потому, что они сами стали понимать и чувствовать, что неурегулированность в федеральной сфере в этом плане мешает развитию не только всего государства, но прежде всего самих регионов. Это было их ответственное решение. С моей подачи, но решение было их» [132].
