христианские представленя тесно переплетаются и мирно уживаются с, казалось бы, давно и навсегда отжившими языческими верованиями. Точно также и в местах распросранения ислама сохранилась древнейшая явно доисламская традиция совершать молитву (намаз) у заповедных больших камней, находящихся, как правило, в труднодоступных местах. На Тянь-шане, Памире такие камни до сик пор являются предметом особого поклонения, наверняка сохранившегося еще со времен Каменного века. Борьба Калевалы и Похъёлы - как она представлена в эпосе - это борьба Света и Тьмы, Добра и Зла, Нового и Старого. Но Похъёла - Царство Зла лишь с точки зрения позднейших интерпретаторов - авторов и исполнителей, живших в более поздние времена, когда былая гармония Золотого века уже ушла в прошлое, а его идеалы полностью утрачены. При расколе общества на противоборствующие силы, как правило, наблюдается взаимная демонизация противостоящих друг другу лагерей и активное вылепливание "образа врага". Так как до наших дней дошла версия только одной из сторон, то демонизированой в глазах современного читателя оказалась лишь Лапландия. Сохранилась бы противоположная точка зрения - там бы все выглядело наоборот. Вообще-то демонизация противника - элементарный субъективно-психологический акт, с которым приходится сталкиваться на каждом шагу. Разве редкость, когда, разругавшись с кем-то или обидевшись на кого-либо, человек начинает видеть в своем противнике исключительно отрицательные стороны и старается всячески навредить обидчику? По сюжету "Калевалы" сыны Калевы пытаются вернуть Сампо и поначалу им это удается. Но на обратном пути их настигает воинство Похъёлы (причем здесь описываются удивительные летательные способности северных народов). Посреди Ледовитого океана развертывается грандиозное морское сражение с участием летательного аппарата. В конечном итоге Лоухи перехватывает Сампо, но не удерживает и роняет ее в морскую пучину. Волшебная мельница оказывается навсегда утерянной. Неоднократно предпринимались попытки объяснить вразумительно, что же такое Сампо. Уже во времена первых публикаций эпоса, было выдвинуто по меньшей мере семь различных толкований: Сампо - или 1) музыкальный инструмент; или 2) водяная мельница; или 3) языческий идол; или 4) торговый корабль; или 5) талисман; или 6) все земли Карелии и Финляндии; или 7) Мировой столп, вершиной которого является Полярная звезда (то есть по существу коррелят полярной горы Меру). Академик Б.А.Рыбаков высказал оригинальную и вполне обоснованную мысль, что если в "Калевале" и описывается мельница, то это ни какой-нибудь классический ветряк или колесное сооружение на речной запруде, а древняя каменная зернотерка, символически олицетворяющая счастье и благоденствие. На Севере такую глубоко закодированную смысловую нагрузку как раз и несут саамские сейды (см: Рыбаков Б.А. Сампо и сейды // Новое в археологии СССР и Финляндии. Л., 1984, С. 73). Вполне возможно, что многочисленные сейды, которые и по сей день сохранились высоко в горах и других глухих местах Русской Лапландии и есть воплощенный в камне символ Сампо. Кстати, исходя из былого единства всех языков мира уместно предположить, что в основе до сих пор нерасшифрованного слова "сейд" лежит та же корневая основа, что и у русского указательного слова "сей", а у самоназвания лопарей - саами одинаковый с русским корень "сам". Тот же протокорень и в названии Сампо. Аналогичным образом в самоназвании одного из ответвлений карелов - людиков - явственно обнаруживается та же корневая основа, что и в русском слове "люди". Аналогично называют себя карелы и ливвиковского наречия. Такова была жизнь древних аборигенов Севера на обширных землях Гипербореи, в число культурных очагов которой входил и нынешний Мурманский край священная земля древнего языческого Солнцебога Коло, и Карельская земля родина "Калевалы".
* *
*
У Александра Блока есть пронзительные "гиперборейские" строки. Впервые они и были опубликованы в альманахе "Гиперборей" (вып.2; СПб., 1912), издававшемся Михаилом Лозинским:
...Но ты учись вкушать иную сладость, Глядясь в холодный и полярный круг.
Бери свой челн, плыви на дальний полюс В стенах из льда - и тихо забывай, Как там любили, гибли и боролись... И забывай страстей бывалый край.
Иллюстрацией к этим проникновенным и пророческим словам, опрокинутым в прошлое, может по существу служить любая из глав "Калевалы". Здесь все хотят любить и радоваться. Но большинство героев ждет либо жестокое разочарование, либо смерть, которая точно следует по пятам главных персонажей. Даже само действие в ряде случаев переносится в Страну мертвых - Туонелу, где протекает подземная река Манала, состоящая из острых мечей и копий. Именно в ее смертоносных водах гибнет Лемминкайнен. В подземное же царство Туони отправляется и Вяйнямёйнен в поисках магического заклинания. Там-то он и встречает хтонического великана Випунена, проникает к нему в нутро и устраивает во чреве исполина кузнецу. Правда, в записанных, переведенных и опубликованных рунах зловещая Манала выглядит, как обыкновенная река (что обусловлено утратой рунопевцами к моменту записи древнего мифологического мироощущения и большинства мифологических подробностей). В "Калевале" бушуют страсти под стать классическим трагедиям. Чего стоит только сюжетная линия, связанная с одной из самых трагических фигур поэмы - юноши Куллерво (полное имя - Куллервойнен). Он стал прямым виновником смерти первой жены Ильмаринена: изощренно отомстил ей за нанесенное оскорбление. Но и сам понес заслуженную и еще более страшную кару. Случайно он соблазнил и обесчестил собственную сестру. Когда-то - еще маленькой девочкой - она заблудилась в лесу и считалась погибшей. Куллерво встретил ее уже взрослой девушкой. Когда же им после содеянного греха открылась горькая правда, сестра, не вынеся позора, утопилась, а сам Куллерво после долгих мук совести бросился на острие меча. Неисповедимы пути мировой поэзии. Мелодичные струны "Калевалы" оказались созвучными эпосу другого континента. Спустя много веков его литературно обработал Генри Лонгфелло во всемирно известной "Песни о Гайавате", где предания североамериканских индейцев переданы в той же ритмике, что и карело- финский эпос. Совпадающими оказались и многие мифологические мотивы. По-русски "Гайавата" зазвучала в переводе Ивана Бунина. Перевод оказался настолько совершенным, что за него была присуждена Нобелевская премия (вдуматься только: русскому поэту - за перевод с английского языка - индейского эпоса - в строфике "Калевалы"). Волшебные струны северного Орфея - Вяйнямёйнена - легко и свободно звучат в русских стихах. Недаром чарующие звуки кантеле финского Бояна не только завораживали птиц, рыб и зверей, но заставляли даже останавливаться Луну и Солнце и спуститься пониже, дабы послушать бессмертные и сладкозвучные руны. Нам же, современным читателям "Калевалы", она помогает постичь собственное гиперборейское прошлое и проникнуться его неповторимым мироощущением
ПОД МАТЕРИНСКИМ КРЫЛОМ
Склоняясь ниц, овеян ночи синью,
Доверчиво ищу губами я Сосцы твои, натертые полынью,
О, мать-земля!
Максимилиан Волошин
Но где же тот ключ, который позволяет приоткрыть тайны минувших времен? Да вот же он перед нами - сокрыт в архаичных стихах хотя бы всё той же Голубиной книги! Вдумайтесь в вопросы, которые волновали наших пращуров:
"..."Кая земля всем землям матu? Которо море всем морям матu? Кое возеро всем возерам матu? Кая река всем рекам матu? Который город городам матu? Котора церква всем церквам матu? Котора птица всем птицам матu? Который звире всем звирям матu? Кая гора всем горам матu? Который камень каменям матu? Кое древо всем древам матu? Кая трава всем травам матu?
Именно тут и обнаруживается любопытнейшая деталь, которая позволяет проникнуть в самую сокровенную тайну древнего мировоззрения: в приведенном варианте владыки природных царств и стихий величаются не отцами, а матерями (наподобие того, как это запечатлелось и в известной поговорке "Киев - мать городов русских", хотя и название Киева и слово "город" мужского рода). Например: Который камень камням матu Сохранилось ли имя той древней матери? Сохранилось - наиболее близкое нам по времени и по духу. Это - Мать Сыра Земля! Именно к ней и обращались русские люди во всё тех же "духовных стихах":
Каялся-то добрый молодец сырой земли, Как сырой земли да сырой матери: "А прости, прости, сыра матери, И меня прости, покай да добра молодца""..."
Но и сама Мать Сыра Земля просит перед самим Господом Богом за весь грешный род людской:
Растужилась, расплакалась Матушка Сыра Земля Перед Господом Богом: "Тяжел мне, тяжел, Господи, вольный свет! Тяжелей, много грешников, боле беззаконников!" "..."
Почувствовав приближение смерти, уморенная голодом боярыня Морозова вспоминает прежде всего не христианского Бога и даже не семью свою, а глубинные основы человеческого бытия, восходящие к Матери Сырой Земле: "... Не подобно телу моему в нечистоте одежды возлечь в недрах Матери своей Земли" В эпических и лирических песнях, сказаниях и мифах многих народов воссоздан неповторимый образ Матери-Земли. Тема эта в общем-то неисчерпаема. Сошлемся лишь на один пример: в нем, как в капле воды, отражается преклонение
