понравились Сталину, однако больше на эту тему Кавтарадзе не писал, он даже не стал восстанавливаться в партии и жил, не привлекая внимания. В конце 1936 года Кавтарадзе и его жена были арестованы и после жестоких истязаний приговорены к расстрелу. Кавтарадзе обвинили, в частности, в том, что вместе с Буду Мдивани он якобы готовил убийство Сталина. Мдивани расстреляли, а Кавтарадзе долгое время содержали в камере смертников. Однажды его неожиданно вызвали к Берии, в кабинете которого он увидел свою изменившуюся до неузнаваемости жену. Обоих освободили. Поселились они в коммунальной квартире, устроились на работу. Оказалось, Сталин не забыл о Кавтарадзе и даже стал проявлять к нему внимание, приглашал в Кремль на обед. Как-то он вместе с Берией без предупреждения навестил Кавтарадзе в его многонаселенной квартире. Поднялся переполох, одна из соседок упала в обморок, увидев, по ее словам, на пороге квартиры «портрет товарища Сталина». Сергей Иванович рассказывал, что, когда он обедал у Сталина, тот был очень радушен, сам разливал суп, шутил, вспоминал прошлое. Но вот однажды сказал гостю: «А все-таки вы хотели меня убить».
Кое-кто может посчитать эти слова Сталина доказательством его маниакальной подозрительности. Но ведь Сталин прекрасно знал, что Кавтарадзе и думать не думал о его убийстве. Открыто же признать это не мог, чтобы не подвергать сомнению правомерность расстрела Буду Мдивани и других коммунистов. Проще было «простить» одного Кавтарадзе.
Обо всем этом мне рассказала переводчица Е. Д. Гогоберидзе, хорошо знавшая Сергея Ивановича. В 1941 году Кавтарадзе был назначен заместителем министра иностранных дел, участвовал в Ялтинской и Потсдамской конференциях, потом направлен послом в Румынию. Он одобрял разоблачение Сталина на XX съезде, был делегатом XXII съезда. Умер Кавтарадзе в 1971 году в возрасте 86 лет.
Незадолго до расстрела А. Сванидзе передали, что он будет «прощен», если извинится перед Сталиным. Сванидзе отказался.
Такого рода поступки характерны для презирающего людей тирана, а отнюдь не для человека больного, невменяемого.
Обычно Сталин отклонял просьбы об освобождении тех или иных людей. Иногда ему приходилось и уступать. Требование академика П. Л. Капицы освободить молодого физика Л. Ландау было выполнено НКВД по указанию Сталина. Капица был нужен Сталину, так что пришлось пойти на уступку.
Уже во время войны было принято решение о быстрейшем создании отечественных радиолокаторов. Академик А. Ф. Иоффе в специальной записке в правительство, отметив большие заслуги в этой отрасли инженера-изобретателя П. К. Ощепкова, просил освободить его из заключения. Хлопоты увенчались успехом.
После советско-финской войны, а также в первые месяцы Отечественной войны Сталин «разрешил» освободить из лагерей и тюрем несколько тысяч командиров Красной Армии. Многие из них выдвинулись затем на ответственные посты. Освободили и недавнего наркома вооружений Ванникова — его прямо из тюрьмы привезли на заседание Политбюро. Сталин сказал, чтобы он принимал дела, так как в оборонной промышленности сложилась трудная ситуация, Ванников отказался. Сталин обернулся к членам Политбюро: «А ведь он на нас обиделся». Решением Политбюро Ванников был назначен заместителем наркома вооружений, а через некоторое время — наркомом боеприпасов.
Почти одновременно, в октябре 1941 года и летом 1942 года, Сталин приказал расстрелять большую группу содержавшихся в лагерях видных командиров Красной Армии, которых считал опасными для себя в случае если сложится неблагоприятная обстановка на советско-германском фронте.
Такие поступки отнюдь не характерны для невменяемого человека, страдающего манией преследования. С версией о тяжелом психическом заболевании и мании преследования плохо согласуется и тот факт, что Сталин нередко приближал к себе людей с весьма темным прошлым, таких, например, как Берия и Абакумов. Не было секретом для Сталина, что А. Я. Вышинский до 1920 года состоял членом партии меньшевиков и в августе 1917 года, будучи начальником милиции Арбатского района Москвы, выписывал ордера на арест большевиков. Однако Вышинскому был доверен пост Генерального прокурора СССР, а позднее и пост министра иностранных дел СССР.
Немало компрометирующих материалов поступало к Сталину и на его ближайших помощников. По свидетельству В. Шаламова, некоторые видные военные, давая фальсифицированные показания, называли имя Ворошилова, причем иногда даже под давлением следователей. По свидетельству старого партийца Ф. Застенкера, только в Свердловской области было «заготовлено» несколько пудов показаний на Кагановича и Молотова. Много показаний на Молотова получили в Куйбышевской области. Подвергая истязаниям жену Калинина, следователи добивались от нее компрометирующих показаний на мужа. Сталин из одному ему ведомых соображений до поры до времени не пускал в ход все эти материалы.
Конечно, Сталин был не только груб, зол, эгоистичен и жесток, но и подозрителен. Эти качества, естественно, усилились в последние годы его жизни. Уничтожив миллионы людей, поправ все юридические и человеческие законы, Сталин имел достаточно оснований бояться окружающих, и это нередко толкало его на новые преступления. И все же репрессии 30-х годов были вызваны не манией преследования и подозрительностью Сталина, свойственными ему, как всякому тирану и деспоту. Нельзя объяснять подозрительностью и страхом сам деспотизм.
4
Вскоре после XX съезда партии мне довелось услышать от весьма ответственного работника довольно странную версию кровавых чисток 30-х годов:
— Да, Сталин хорошо знал, что люди, которых он обрек на смерть, не шпионы и не вредители. Эти обвинения были сфабрикованы для удобства репрессий. Конечно, с точки зрения моральных или правовых норм действия Сталина были, незаконны. И все же они были необходимы для дальнейшего развития революции в нашей стране. Люди, которых устранял Сталин, имели большую власть и были очень популярны. Они так же, как и Сталин, принимали участие в революции. Поэтому их нельзя было просто снять с работы или исключить из партии. Их надо было обвинить в каких-то чудовищных преступлениях, в попытке реставрации капитализма, в шпионаже, во вредительстве, а затем, обманув народные массы, уничтожить.
— Но почему революции нужно было избавиться от ее активных участников? — спросил я.
— Такова логика всех революций. Дело в том, что большинство бывших революционеров, которых устранил Сталин, к середине 30-х годов перестали быть революционерами, они переродились в чиновников и бюрократов. Эти люди толкали нашу партию и государство уже не по социалистическому пути, они шли не вперед, а назад. Поэтому перед Сталиным и возникла задача устранить тех, кто мешал дальнейшему развертыванию социалистической революции, и выдвинуть молодых работников, способных вести дальше нашу революцию.
Позднее я убедился, что версия эта довольно широко распространена среди некоторых отставных партийных деятелей, выдвинувшихся в 30-40-е годы, Рассуждают на сей счет, как правило, не публично, а «доверительно». Не исключено, что источник легенды о «перманентной» революции — высказывания самого Сталина.
Такой же примерно точки зрения придерживаются и некоторые зарубежные авторы. Так, Исаак Дейчер в своей книге «Пророк в изгнании», рассуждая о причинах сталинских «чисток», пытается доказать, будто Сталин боялся, что бюрократия превратится в новый класс, и потому под предлогом борьбы с троцкистами и бухаринцами он выступил против собственной бюрократии. Дейчер полагает, что именно сталинский террор препятствовал превращению правящих групп в новый социальный слой. «Это была, — пишет он, — одна из самых темных, наименее обсужденных, но очень важных сторон перманентного террора… Этот террор не только уничтожил гвардию большевиков, но держал бюрократию в состоянии текучести, постоянно обновляя ее состав. Так же как Сталин на собственный, автократический, варварский манер ликвидировал кулака, так он постоянно ликвидировал эмбрион нового класса».
Что можно сказать об этой версии, весьма сходной с официальной версией китайской «культурной»
