Тем временем разведчики и подпольщики из Ровно, Здолбунова и Луцка продолжали отправлять к нам в отряд через «маяки» проверенных людей. Отряд продолжал расти.
ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
У моего чума появился встревоженный связной.
— Товарищ командир, вдоль дороги со стороны села Журавичи движется немецкая колонна. Впереди конные, за ними солдаты на фурманках. Есть и пушки, — доложил он.
Связной был послан ко мне секретным постом, выдвинутым на одну из дорог в двух километрах от лагеря.
Не успел я разобраться в этом донесении, как одновременно, запыхавшись, подбежали еще двое — боец с одного из постов, охранявших лагерь, и партизан, пасший наш скот на лесной полянке близ лагеря. Оба подтвердили, что видели немецких конников.
Сомнений быть не могло — немцы подходили к лагерю с трех сторон.
Я поручил Стехову выдвинуться с поддежурным взводом в сторону противника и организовать там командный пункт. Сам остался на месте, чтобы подготовить все подразделения к бою и держать связь с другими постами.
Не успел Сергей Трофимович пройти и двухсот метров, как длинная пулеметная очередь прорезала лесную тишину. За ней послышался плотный автоматный и винтовочный огонь.
Я решил, что стреляют наши, и, опасаясь, что они зря пожгут патроны, которых у нас и без того мало, послал связного к Стехову с приказом: стрелять прицельно, беречь боеприпасы.
Не успел я отдать приказание связному, как мне вновь докладывают:
— Товарищ командир! С поста сообщают: противник на дороге разворачивает пушки.
Приказываю Базанову:
— Взять тридцать пять автоматчиков, захватить пушки!
Базанов мигом скрылся в лесу.
Бой разгорался. Издали доносилось грозное партизанское «ура».
«Неужели Стехов повел людей в атаку? — подумал я, прислушиваясь к стрельбе. — Не предупредил меня?» Но связной вернулся и доложил:
— Ваше приказание передано. Товарищ Стехов сообщает, что стрельба идет со стороны противника, а наши стреляют мало. Он удивляется, что со стороны противника беспрерывно слышится русское «ура».
— Передать Стехову: людей в атаку не пускать. Справа от него пушки, туда выслан Базанов. Пусть с ним свяжется.
Обстановка была неясной. Почему со стороны противника кричат «ура»? Откуда появились в лесу пушки? Неужели фашисты послали вперед предателей? Ни я, ни оставшийся со мной Лукин ничего понять не могли.
Наконец все прояснилось.
Командиром поддежурного взвода, который пошел со Стеховым, был Борис Крутиков. Применяясь к местности, прячась за деревьями и пнями, он и его бойцы близко подобрались к противнику. Вдруг совершенно отчетливо Крутиков услышал:
— Ты что же, Борис, в своих стреляешь? — кричал ему женский голос со стороны наступавших.
Крутиков присмотрелся и чуть не обмер. В «противнице» он узнал свою соученицу, с которой когда-то в киевской школе сидел за одной партой. Они бросились друг другу в объятия.
А рядом события развертывались так.
Приблизившись к дороге, где противник готовил к бою артиллерию, Базанов, чтобы нагнать на врага панику, громко скомандовал:
— Батальон! Первая рота — вправо, третья — влево, вторая — за мной!
Тут к нему подбегает незнакомый человек:
— Да наш батальон уже развернулся!
— Какой батальон?
— Второй батальон Ковпака!
Стрельба прекратилась, началось «братание». На нас «наступали» ковпаковцы!
С Сергеем Трофимовичем Стеховым мы пошли к Ковпаку.
Это была наша вторая встреча с легендарным партизанским командиром.
Еще в феврале в Сарненских лесах услышали мы о Ковпаке. Из Ровно, Сарн, Клесова и Ракитного нам сообщали о крупном партизанском соединении, действующем где-то на севере от нас.
— Какой-то Ковпак ведет тысяч сто партизан. Они бьют фашистов почем зря, — говорили местные люди.
«Фельджандармерия и каратели сильно обеспокоены каким-то крупным партизанским отрядом под командованием Ковпака, — писал из Ровно Кузнецов. — Немцы и немки с ужасом рассказывают, что Ковпак везде появляется неожиданно, истребляет немецкие гарнизоны, взрывает мосты и поезда. Боятся, как бы он не нагрянул в Ровно…» Что это за отряд и кто такой Ковпак, мы тогда еще не знали.
Вскоре Валя Семенов, вернувшись из разведки, доложил, что в Князь-село прибыли батальоны Ковпака. Они расквартировались по соседним с нами селам.
— Ты их видел?
— Самого Ковпака не видел, но к нам едут его представители.
И действительно, через час я познакомился с представителем Ковпака. Я увидел невысокого коренастого человека с большой бородой. Он слез с седла и представился:
— Вершигора, начальник разведки отряда Ковпака.
На петлицах его гимнастерки три шпалы — подполковник. На левой стороне груди — орден Красного Знамени.
На наши расспросы Вершигора отвечал скупо. Зато сам очень подробно расспрашивал обо всем, выяснял обстановку: как расположены гитлеровские гарнизоны, много ли войск в Ровно и области, какие села контролируются партизанами? Особенно интересовали нашего гостя украинские националисты. Ковпаковцам впервые приходилось с ними здесь сталкиваться.
— Сидор Артемович Ковпак и Семен Васильевич Руднев решили отпраздновать юбилей Красной Армии, — сообщил Петр Петрович Вершигора. — Они просили меня передать вам приглашение прибыть к нам в Князь-село на праздник.
На рассвете двадцать третьего февраля в сопровождении Пашуна и небольшой охраны я выехал в Князь-село.
Много раз за время жизни в тылу врага мне приходилось встречаться с партизанскими отрядами, группами разведчиков, с отдельными партизанами. «Мы не одни здесь. Нас много. Мы везде», — думалось всякий раз при таких встречах. Каждая из них надолго западала в душу.
Но в тот февральский день, направляясь в отряд Ковпака, я испытывал особенное волнение.
Проезжая через села Ленчин и Рудню-Ленчинскую, где расположились подразделения Ковпака, я забыл, что нахожусь во вражеском тылу. По улицам ходили бойцы, вооруженные автоматами и ручными пулеметами. На шапках ярко горели красные ленты, красноармейские звезды. У многих ковпаковцев на гимнастерках красовались новенькие ордена и медали. Кое-где у хат стояли станковые пулеметы и даже орудия. Партизаны распевали песни и, когда наша фурманка проезжала мимо них, лихо здоровались.
Моему воображению Ковпак почему-то представлялся человеком огромного роста, богатырской силы, с громким, далеко слышным голосом. Поэтому я искренне изумился, когда увидел перед собой очень пожилого худощавого партизана, которому на вид нельзя было дать меньше шестидесяти лет. Говорил он живым, даже немного вкрадчивым голосом. На груди его сверкали Золотая Звезда и орден Ленина.
— Здравствуйте, товарищ Медведев! — сказал Сидор Артемович. — Я слышал о вас еще в Брянских лесах, и вот встретились здесь, на Украине.
Ковпак стал забрасывать меня вопросами. Давно ли мы в этих местах, как ведем работу и долго ли еще будем сидеть под Ровно? Я подробно рассказал обо всем.
— А сидеть будем здесь до тех пор, пока сюда не придет Красная Армия, — закончил я.
В это время в комнату вошел высокий красивый человек тоже с орденами на гимнастерке. Лицо у него было очень утомленное.
— Знакомьтесь, это наш комиссар — Семен Васильевич Руднев, — показывая на вошедшего, сказал
