можно предположить, что есть некий босс, который поручил «проходимцу» выполнение этой операции, и платит ему те самые деньги. Которые «проходимец», в свою очередь, усрешно платит своей подружке.
— Да, — расстроилась я, — вариантов куча…
Глава 10
ПРОДОЛЖЕНИЕ ПОДРОБНОСТЕЙ
Зазвонил телефон, и Ниро снял трубку.
— Снова факс, — сказал он и пошел в кабинет, а я, подождав, пока он дойдет, положила трубку здесь, в гостиной.
С обиженным видом мой любимый вернулся в гостиную:
— Немцы передают дело исключительно официальным органам. А меня просят прекратить заниматься расследованием. И передать всю имеющуюся у меня информацию, если, как они пишут, я такой располагаю, хотя они в этом очень сильно сомневаются, официальным представителям власти, которые будут расследовать дело об убийстве этой девочки с помощью продукции фирмы.
— Вот это да, — вырвалось у меня, — новость так уж новость!
— А ты говоришь, расследовать, расследовать, — проворчал Ниро. — Вот как можно быть частным детективом, если тебе не только не дают расследовать дело, но и всячески обижают по дороге, называют идиотом и прочими нехорошими словами, упорно сомневаются в твоей умственной полноценности, я уж не говорю о том, что денег за это платить уж точно не собираются.
— Ну, знаешь, — вырвалось у меня, — сомневаться в твоей умственной полноценности может только самый клинический идиот. По-видимому, они таковыми и являются. Ну а что касается, чтобы прекратить расследование, то я бы на твоем месте… — Тут я прервала себя. — А ты-то сам что собираешься делать?
Ниро замолчал и отправился в кабинет.
Я подумала, что он за своими любимыми шариками, и не ошиблась. Он вернулся, не, проронил ни слова и только ходил по комнате. Из его руки неслось знакомое курлыканье.
— Ты знаешь, — он вдруг стал необычно серьезным, — я ведь не зарабатываю себе этим на жизнь. — Он снова замолчал. — Так что не имеет особого значения, заплатят мне или нет. И уж тем более сколько.
Я слушала затаив дыхание. Мне было жутко интересно, что он скажет дальше.
— В конце концов, когда люди разводят рыбок, не всегда собираются на этом зарабатывать. Они делают, потому что им это интересно. Может, и у меня та же ситуация. Это вроде игры в шахматы. Кто-то делает ход, и я делаю ход. Кто-то строит комбинацию, и я строю комбинацию… Ловушки, рокировки, ложные атаки, защиты — все те же шахматы…
— Только вместо шахматных фигур живые люди, — пробормотала я.
Похоже, он меня не услышал.
— Так что я продолжу партию. Вне зависимости от того, заплатят мне или нет. Ну уж, а коли они просят меня передать всю информацию милиции, хотя и пишут в скобках, что сильно сомневаются, что я обладаю такой информацией. Что ж, сделаю вид, что они правы, и что я идиот, и такой информации у меня нет, — закончил он.
— А вместо того, чтобы снимать с доски, их попросту убивают, продолжала бубнить я.
— О чем это ты? — удивился Ниро.
— Да это я о своем, о девичьем, — отмахнулась я. — Любовь моя! Какие же все-таки вы, мужчины, странные!!! — Я пнула в него тапочек. — Для вас вся жизнь — это игра, шахматы, люди, все едино…
Ниро разобиделся.
— Знаешь что, Рыжик! — возмутился он. — Ты сама меня во все это втравила, а теперь обижаешь! Говоришь, игра, шахматы. А что ты прикажешь мне делать, когда какой-то говорящий немецкий кот называет меня идиотом?
Мало того, что говорящий, так еще и факсы шлющий! Проглотить это и приготовить говядину, — он махнул рукой в сторону кухни, — я, конечно, могу, — продолжал он. — Но ты же сама первая будешь считать меня мягкотелым болваном! А я не могу себе этого позволить…
— Любовь моя, — я обвила руками его шею, — ну какой же ты болван, даже мягкотелый… Это одна большая не правда… Колоссальная не правда. Конец дискуссии мягко перешел в спальню…
Вечер этого же дня застал нас усердно размышляющими. Мы развалились на удобных креслах в тиши внутреннего дворика и наслаждались бутылочкой «Вдовы Клико». Шампанское пенилось, пузырьки медленно поднимались к поверхности. Ниро рассматривал свой бокал на просвет. Сквозь него казалось, что в каждом пузырьке воздуха, поднимавшемся со дна бокала, заключен свой маленький огонек.
— И что же у нас получается? — наконец произнес он. — Сначала было все замечательно. Меня попросили помочь, ссылаясь на уважаемых людей. Очень сильно просили. В случае удачи, или вообще при условии моей работы, обещали как следует заплатить. Поддавшись на твои уговоры, — он искоса взглянул на меня.
Я согласился на эту авантюру. И что же мы имеем теперь? Меня называют идиотом практически в глаза!!! Сомневаются, что я могу сделать что-нибудь вообще. Ну уж об оплате, я так понимаю, вопрос просто не стоит.
Он обиженно замолчал.
Я судорожно соображала, что бы такое ему сказать, чтобы подбодрить его. Но пока я безуспешно искала ответ в своей сегодня не слишком хорошо соображавшей голове, мой любимый вдруг принял решение самостоятельно.
— А ты знаешь, — вдруг молвил он, — и черт с ними. Все равно надо это дело доделать. В конце концов, мне уже самому интересно, откуда здесь ноги растут. Может, оно так даже и лучше. Я не буду им отвечать на их презренные выходки, — он усмехнулся, — а тихо доделаю все до конца. И разберусь, кто же все-таки подсыпает в эту косметику всякую дрянь. Получится замечательно! Мы утрем им нос…
— Ну, а не получится? — Я подражала его интонации. — Так мы смело можем сделать вид, что обиделись и ничего не делали.
Мой любимый искоса посмотрел на меня.
— Женская логика, — крякнул он, но отрицать моих слов не стал.
— А как же быть с милицией? — робко спросила я.
Он, не очень понимая, взглянул на меня:
— По просьбе фирмы мы расскажем им то, что, по мнению наших уважаемых нанимателей, мы можем знать на сегодняшний момент. То есть практически ничего такого, чего бы они сами не знали.
Он поднял бокал и залпом его осушил. Я пригубила из своего бокала.
— А что же ты собираешься делать? На самом деле? — поинтересовалась я.
— Гляди, — он снова наполнил свой бокал, — что у нас есть реального. Первое — два мальчика, которые явно заинтересованы в том, чтобы количество исков в фирму «Милена» росло подобно снежному кому.
— И ты уже их начал прорабатывать.
— Да, ты же при этом присутствовала. Завтра с утра мы будем иметь не только новую информацию о том, что они делали, но, надеюсь, запись всех их разговоров. — Он задумался и опять стал пристально смотреть сквозь свой бокал на огонь. — Я надеюсь, — снова повторил он. — Сильно надеюсь…
— Ты же не отдашь это в милицию.
— Нет, — ответ был коротким.
— А что, есть еще какие-то варианты? — оживилась я, — мы же вроде с тобой рассматривали только этот?
— Помнишь, немец как-то обронил в разговоре, — мой любимый был уже в нормальном настроении, — что к нему приходили наши отечественные бандиты и предлагали свои услуги по «охране».
— Да, — стала припоминать я.
