сравнении, например, с итогами развязанной против Египта «тройственной» агрессии и июньской войны 1967 года, когда арабы даже в условиях военного поражения укрепили свою солидарность и одержали ряд важных побед на политическом фронте.
Это несоответствие произошло потому, что реакционные силы в арабском мире, ориентирующиеся на Запад, попытались направить урегулирование ближневосточного кризиса в русло антисоветизма, придать борьбе арабских стран за ликвидацию последствий израильской агрессии чисто националистический характер. Эти силы, по выражению египетского журналиста М Хейкала, хотели бы отстранить СССР от политического урегулирования на Ближнем Востоке и отвести ему «лишь роль поставщика оружия». Вместе с тем кое-кто после октябрьской войны 1973 года уповал и на то, что в результате изменения соотношения сил на Ближнем Востоке произошло и коренное изменение американской политики в отношении арабов.
Результатами заключённого при посредничестве США египетско-израильского соглашения по Синаю воспользовался в первую очередь Тель-Авив. Несмотря на то, что Египет пошёл на ряд серьёзных политических уступок Израилю и широко распахнул двери перед западным капиталом, надежды Садата не оправдались. Внутриполитическое и экономическое положение Египта ухудшилось. Синайское соглашение ещё более осложнило обстановку на Ближнем Востоке. К власти в Израиле пришёл блок правых партий «Ликуд». Новое правительство во главе с лидером этого блока М. Бегином стало проводить откровенно экспансионистский курс и политику геноцида, развязав, по существу, пятую войну на Ближнем Востоке. На этот раз главной мишенью были избраны Ливан и палестинское движение сопротивления.
Ливанский «оазис» в огне
Ливан долгое время называли «витриной» и «оазисом» Запада на беспокойном Арабском Востоке. В пользу этого мифа приводился такой довод: хотя Ливан граничит и с «воинственным Израилем» и с «бурлящей Сирией», все арабо-израильские войны и «арабские революции» проходили до сих пор, якобы, стороной, не касаясь ливанского «оазиса стабильности». Даже когда в Ливане вспыхнула в 1958 году гражданская война и высадились американские войска, буржуазные историки, в том числе и ливанские, предпочитали объяснить их не столько социально-классовыми, сколько религиозными и межарабскими противоречиями. Например, в книге ливанского политолога К. Салиби, вышедшей в разгар гражданской войны в середине 1976 года, утверждается, будто кризис в 1958 году возник из-за «восстания друзов (одна из мусульманских общин) против президента Шамуна (христианина), которое было инспирировано президентом Египта Насером»[325]. Впрочем, автор вместе с тем признает, что кризис имел не только религиозную, но и социальную основу.
Уже вскоре после израильской агрессии 1967 года Ливан оказался вовлеченным в сферу ближневосточного кризиса и испытывал внутриполитические потрясения В последние дни 1968 года израильская военщина совершила ряд вооруженных провокаций против Ливана. Израильские солдаты врывались в населенные пункты, убивали и грабили мирных жителей, угоняли заложников. Все это делалось под предлогом борьбы с палестинскими партизанами. Но жертвами этих бандитских налетов были не только палестинские беженцы, но и ливанские крестьяне. После высадки десанта в Бейрутском аэропорту, где было сожжено 13 гражданских самолетов, Израиль фактически начал вести необъявленную войну против Ливана. Ливанский «оазис мира» оказался ввергнутым в пламя войны. Вместе с изрешеченными израильскими пулями стеклянными стенами Бейрутского аэропорта вдребезги разлетелась и «витрина» ливанского «благоденствия и процветания». И в осколках этой разбившейся «витрины» отразились социальные, политические, религиозные, классовые, национальные, региональные, а также межимпериалистические противоречия... «Витрина» буржуазного Запада в Ливане отразила запутанный клубок разногласий и противоречий, которые переплелись в тугом узле ближневосточного кризиса.
По стране прокатилась волна забастовок и демонстраций Сначала в Триполи, а затем и в Бейруте происходили вооруженные столкновения с полицией. В парламенте шли шумные, но бесплодные дебаты. Народу нужны были не громкие слова, а обеспечение безопасности страны и решение назревших социально-экономических проблем. Сменяющие друг друга правительства не хотели и не могли удовлетворить эти законные требования народа. Они все еще уповали на то, что Запад сумеет защитить Ливан.
Однако Запад не удерживал, а фактически подталкивал Израиль на «необъявленную войну» против Ливана. Империалистические круги периодическими израильскими рейдами в приграничные районы, обстрелами, бомбардировками и бандитскими налетами хотели запугать Ливан, изолировать его от арабского фронта борьбы, ослабить, а по возможности ликвидировать палестинское движение и поддерживающие его прогрессивные силы в стране.
Почему именно Ливан был избран главным объектом агрессивных акций Израиля и подрывной деятельности сил империализма и реакции? Во-первых, потому, что Ливан, где в конце 60-х годов проживало не менее 320 тысяч палестинцев, из которых около 100 тысяч — в лагерях палестинских беженцев, стал после трагических событий в Иордании главной опорной базой палестинского движения, пользующегося поддержкой национально-патриотических сил страны. Во-вторых, империалистические и сионистские круги всегда рассматривали Ливан как наиболее уязвимое звено в арабском фронте борьбы, поскольку империализм имеет здесь довольно сильные экономические позиции и наиболее надежного политического союзника в лице правохристианских партий и других реакционных сил, связанных с местными феодальными кругами и компрадорской буржуазией.
При этом учитывалась также крайне запутанная и сложная внутриполитическая система страны, строящаяся, как уже отмечалось, по религиозному принципу В Ливане с населением более 3 миллионов человек, из которых 90 процентов составляют арабы, около половины считаются христианами и более половины— мусульманами. Последние подразделяются на 18 различных общин и сект, из них 10 пользуются правом представительства в парламенте и правительстве по принципу: на каждых 6 христиан — 5 мусульман во всех государственных и правительственных институтах. В соответствии с этим «джентльменским соглашением», относящимся к периоду 40-х годов, в парламенте из 99 депутатов 54 представляли христиан и 45 — мусульман. По этому же неписаному закону распределялись и важнейшие государственные посты, президент — обязательно католик-маронит, премьер-министр — мусульманин- суннит, председатель парламента — мусульмаиин-шиит, заместитель председателя парламента — представитель христианской православной общины[326]. Преимущественное положение в управлении государством представителей христиан, тесно связанных с иностранным капиталом, позволило им занять ключевые посты не только в экономике, но и в руководстве вооруженных сил и органов безопасности.
Пестрота религиозного состава населения находит отражение и в партийной системе страны. В Ливане насчитывается около 50 различных партий и организаций, из которых 20 официально называют себя политическими партиями, хотя большинство из них представляет собой конфессионально-клановые группировки, возглавляемые представителями знатных феодальных и буржуазных семей Ливана.
Нерешенность палестинского вопроса, эскалация израильских вооруженных провокаций против Ливана, обострение социально- политических и экономических проблем, их переплетение с межимпериалистической и межарабской борьбой за влияние в стране, с конкуренцией иностранных компаний, междоусобицей местных феодальных и буржуазных кланов, с распрями религиозных общин — все это накапливало горючий материал, который в раскаленной атмосфере неурегулированности ближневосточного кризиса мог вспыхнуть в любой момент.
В начале 70-х годов Израиль еще более усилил военное давление на Ливан, совершая планомерные налёты на ливанские города и сёла, особенно на районы расположения лагерей палестинских беженцев в Южном Ливане. Сионистские и империалистические органы пропаганды намеренно окрестили- этот район «Фатхлендом» («страна Фатха») с целью оправдать «репрессалии и возмездия» против палестинского движения сопротивления и его боевых организаций, в том числе «Фатх». Однако эти агрессивные действия не достигли главной цели. Израилю не удалось уничтожить базы палестинских партизан на юге Ливана и подорвать солидарность ливанцев со справедливой борьбой палестинцев.
