красноречиво говорили мне, что мир пропитан безумием. И я ощущал его в себе, я сочился им, как сочится жиром подоспевший шашлык, или готовый стручок шавермы.
«Лучше отойду на безопасное расстояние,» — решил я.
Поодаль, на пыльной площади бряцала вокально-инструментальная группа:
Пел жирный парень в грязной майке, лениво теребя струны.
Я бесцельно прохаживался и вдруг боковым зрением приметил, что мной интересуются — рослая, стройная, распущенные волосы, в светлом платьице — двинулась на меня.
— Игорь? — тронула за руку, будто ковырнула сомнительную монетку, втоптанную в грязь.
Я посмотрел в улыбающееся лицо.
— Узнал? — выговорила требовательно и со смущением.
(наплыв)
Она полулежала на двуспальной кровати в халате из бордового шелка. Распущенные волосы скрывали половину лица.
Оставляя на полу джинсы, я подполз к ее лодыжкам. Затем, мурлыкая вздор, поднырнул под мышку, высвободил из под холодной, скользкой материи увесистую грудь и пощекотал кончиком носа черешню соска.
— Не надо… ты красивый мальчик и привык, что тебе никто не отказывает, — говорила она, дыша мне в макушку.
— Разве к этому можно привыкнуть?
Не насытившись одним плодом, я полез за соседним.
— Мне пора собираться, — простонала она и опрокинулась на спину. — Что ты делаешь?
Я распахнул халат, скатился по ложбинке меж грудей и провалился в пупок.
— У меня есть парень, который это делает…
— Как его имя?
— Кого?
— Который умеет вот так делать?
Мой юлящийся язык настиг ускользающую черную полоску трусиков и взъерошил примятые золотистые заросли.
— А…(шепотом)дурак.
Горячие и упругие ляжки стиснули мою голову в душистых объятиях. Я целиком окунулся в их аромат и осторожно отведал деликатеса.
Распалившись, она подтянула мои губы к своим и впилась в них, как оса:
— Может ты, наконец, расстанешься со своими трусами?! — прошептала не отрываясь.
Я расстался, и мы совокупились.
— Мне ни с кем не было так хорошо…
— Мне никогда не будет так хорошо…
— Только не кончай в меня…
— Мы кончим вместе…
— Да… но не в меня…
— А в кого?
— На живот!
— Вот! Вот!
— Скотина.
(прошло шесть лет)
— Оля! — выдохнул я и подался к губам.
— Ну, как ты? Где? — тоном участкового приструнила меня Оля. Я одумался и принял правила игры.
— В принципе, не плохо. А в общем, отлично. Добиваюсь поставленной цели. Уже имею дивиденды.
— Вот как?
— А разве могло быть иначе?
— Ну, в принципе, ты всегда, так сказать… Значит в театре?
Она заметно растерялась. Уверенность и наглость — первое оружие против женской спеси.
— Да, сам пишу, сам ставлю и играть доверяю только себе. Ну, а как ты, собственно, если в общих черта? В последний раз, когда я тебя лицезрел, ты сильно беременная была.
— Девочке уже пять лет.
— Отлично. Что еще, в сущности, нужно женщине.
— А где твой театр?
— На Петроградской.
Текст я знал на зубок, отвечал непринужденно и мог попутно обследовать забытое олино тело: похудела, усох налив щек, грудь опала, но ноги и та нива откуда они произрастали, сохранились в первозданном виде. Прекрасные зубы, я помню блеск их страстного оскала и игривые укусы. Интересно, как у нее с мужем?
— А я, кажется, знаю! Это на углу Каменоостровского и Большого, так? — продолжала ковырять Оля.
Но я крепкий прыщ, меня холеным ноготком не выдавишь.
— Нет. Мой поменьше и подальше, возле Ботанического. Там сейчас у меня ремонт идет — подготовка к открытию сезона.
— Ну, приглашай. Очень интересно посмотреть.
Тональность олиных интонаций становилась все прозрачнее, сквозь изгогродь официального тона проглядывали силуэты интимности.
— Естественно! Как только, так в первую очередь. Оставь телефончик.
Роется в сумочке, под мышками на платьице пятнышки пота.
— Как зарабатываешь? — протянула листик с цифрами.
— Прилично. На одного с лихвой.
— Все один?
— А вы все вдвоем?
— А что?
Вот этот тайный взгляд! Взгляд, который ничего еще не значит, но уже обещает многое.
— Ничего. Как муж?
— Что тебя интересует?
— Основное: не пьет? зарабатывает?
— Не пьет, не курит, зарабатывает и не таскается, но все равно плохо.
Пиздешь. Уж я-то знаю, что для нее хорошо, а что плохо. Я доводил ее до обморочных оргазмов, и все равно она променяла меня на родовитого сморчка с прогнозируемым будущим. Ты всегда была смышленой женщиной, моя бывшая соблазнительница.
— А я пью, курю, таскаюсь, иногда и не зарабатываю, а у меня по-прежнему хорошо. Просто не знаю что и делать.
— Я не в этом смысле. Здесь тоже все в порядке, — слишком гордо заявила Оля.
— Да я тоже без всяких умыслов намекнул, — прокололся улыбкой я.
— Все шутишь?
В стеклянных штампах метрополитена замаячил Николай.
— Давай встретимся сегодня, попозже, поужинаем где-нибудь, поговорим, — заспешил я.
