Первоначальные предания бриттов сохранились в истории и литературе Уэльса и, хотя самые ранние из рукописей датируются всего лишь XII столетием, в них содержатся ценные свидетельства о раннем периоде. Многие из валлийских рукописей подверглись тщательному исследованию, и даты их написания были определены согласно лингвистическим данным, содержанию и орфографии текстов6. Полученные даты были использованы для составления схем развития в письменной форме некоторых тем, повествований и персонажей, в соответствии с определением, данным опять-таки доктором Рейчел Бромвич: «Прогресс в нашем понимании исторического развития кельтских языков, имевший место в настоящем столетии, предоставляет нам возможность определить дату написания текста в его ранней письменной форме, как на несколько столетий предшествующую наиболее ранней из содержащих его рукописей»7.
В Уэльсе поэтов «темных столетий» называют кинвейрдд (Cynfeirdd) или «ранними поэтами», и идущая от них традиция нисходит к «Гогинвейрдд» (Gogynfeirdd), дословно — «поэтам, не столь ранним». Самые известные среди них — Бейрдд и Тивисогион (Beirdd у Tywysogion): поэты, или барды, валлийских князей, являвшиеся официальными придворными бардами князей независимых областей Уэльса с 1100 по 1300 год. Эта бардическая традиция просуществовала в той или иной форме вплоть до XVI столетия. Примерно до 1250 года аллюзии в их произведениях указывают на то, что барды по-прежнему глубоко осознавали свое наследие. Однако начиная с середины XIII столетия они постепенно утрачивают соприкосновение с ранним материалом: упоминания прошлого носят теперь в основном сравнительный характер, и на произведения их начинают оказывать влияние элементы поздних континентальных романов вместе с произведением Гальфрида Монмутского. Стихотворения «Гогинвейрдд» «указывают на то, что произведения этой устной литературы оставались в известной степени в обращении до конца XII столетия; что в меньшей степени обнаруживают стихи поэтов кивидд (cywydd) [барды, писавшие позже примерно 1300 года] последующего периода»8. Начиная с этого времени барды постепенно утрачивают свою центральную позицию в валлийском аристократическом обществе, а с утратой Уэльсом независимости и началом книгопечатания, наряду с утратой покровительства, частично вызванной роспуском монастырей, необходимость в этом древнем общественном классе полностью исчезает к середине XVI столетия9.
Как мы уже говорили, личность Артура представляет собой, по сути дела, текстуальную проблему, и именно в манускриптах, содержащих остатки ранних бриттских преданий, продолжим мы наш поиск этой загадочной фигуры. Хотя повествующие об Артуре валлийские источники изучались не одно столетие, по сравнению с трудом Гальфри-да Монмутского и поздними романами они пребывают в относительной неизвестности. Но, воспользовавшись ими, мы можем узнать имена соратников и родственников Артура, определить название местностей, где они жили, и в конечном счете обнаружить место возникновения предания об Артуре. Хотя в горстке ранних валлийских источников можно отыскать лишь маловразумительные фрагменты, тем не менее они сохранили достаточно материала, способного дать представление о предании, существовавшем задолго до того, как норманны высадились на этих берегах. Описанные ниже источники содержат донорманнское предание об Артуре. В первую очередь мы обратимся к той точке, в которой впервые встретились две культуры: к латинским материалам, впервые называющим Артура королем и использующим его для оправдания англо-норманнского правления в Южном Уэльсе.
Жития валлийских святых
Первое звено, связывающее нас с ранним валлийским материалом, мы находим в эпилоге «Истории королей Бри-таннии» Гальфрида Монмутского:
Дело описания их [бриттов] королей, после сего правивших Уэльсом, я оставляю моему современнику Карадогу из Лланкарвана. Королей саксов я оставляю Вильяму из Мальмсбери и Генриху из Хантингдона. Этим последним я рекомендую ничего не рассказывать о королях бриттов, зная, что в их распоряжении нет книги на бриттском языке, которую Уолтер, архидьякон Оксфордский, привез из Уэльса10.
Единственным текстом, определенно принадлежащим Карадогу из Лланкарвана, является «Житие Гильды», написанное примерно в то же самое время, когда Гальфрид составлял свою «Историю»11, в нем приводятся подробности жизнеописания Гильды и рассказывается о войне Артура с королем по имени Мелвас, похитившим его жену в местности, именуемой Гластеннин, которая долго трактовалась как расположенный в Сомерсете Гластонбери; здесь Карадог впервые связывает Артура и впоследствии прославившийся его именем город12. Около 1090 года в Южном Уэльсе были составлены жития нескольких валлийских святых, в которых упоминаются подвиги Артура, и по крайней мере одно из них было написано в Лланкарване, последнем из пристанищ Карадога13.
Самая ранняя рукопись, содержащая эти жития, датирована временем после 1200 года; она находится в Британской бибилотеке и известна под названием «Cotton Ms. Vespasian A. xiv». Предполагается, что она была написана в Монмуте, и многие из содержащихся в них житий имеют южноваллийское происхождение14. География событий, отраженных в житиях святых, приурочена к границам земель, принадлежавших церквам, освященным во имя конкретного святого. Споры из-за земель, принадлежавших той или иной церкви, играли существенную роль в повседневной жизни Южного Уэльса того времени. Изображение Артура в этих «Житиях» существенно отличается от того, каким он предстает нам в других ранних валлийских источниках: Артура сопровождают Кай и Бедвир, его спутники по самым ранним из преданий, и он изображается в качестве местного короля или тирана, которого необходимо победить святому, чтобы приобрести землю. Из «Житий» следует, что как персонаж Артур исключительным образом выполняет роль противника святого и за исключением этой функции ничем не выделяется, хотя некоторые элементы предполагают наличие ранее существовавшего предания. Аналогичную роль в житиях некоторых других святых выполняет Маэлгун Гвинедд, исторический король, правивший в VI веке в Северном Уэльсе. Авторы этих житий, видимо, знали о существовании Маэлгуна Гвинедда из хроник, подобных «О погибели» Гильды, однако откуда им стало известно об Артуре? В написанной на эту тему великолепной статье Джефф Райдер проясняет ситуацию следующим образом:
Шесть «Валлийских житий», в которых появляется Артур, возможно... связаны с норманнским завоеванием и продвижением в Уэльс между 1067-ми 1135 годом и представляют собой результат внезапного и бурного роста историографической деятельности, вызванной этой экспансией; и мы можем заключить, что когда ученые конца XI и начала XII столетия обратились к изучению доступных им письменных и устных источников по истории Британ-нии, одним из первых они обнаружили там Артура15.
Артур не только изображен в житиях как король (эта подробность отсутствует в ранних валлийских источниках), он предстает там в качестве короля Британнии; каковое название при жизни святых прилагалось только к Уэльсу, а не всей Британии, или Бретани.
Гальфрид бесспорно знал о существовании агиографической школы с центром в Лландаве и Лланкарване, о чем свидетельствуют упоминания в тексте его «Истории» южноваллийских святых и Карадога в эпилоге к ней. Не в «Житиях» ли этих святых наткнулся он на материал, вдохновивший его на создание фигуры Артура, короля всея Британнии? Джефф Райдер в этой связи отмечает два очень важных факта:
В общем, из тех «Житий», в которых присутствует Артур, следуют два вывода. Во-первых, создание артуровс-кой литературной традиции в XII веке получило свой начальный толчок от сильной англо-норманнской и камбро-норманнской историографической реакции на норманнскую оккупацию Англии и Уэльса: ответственность за возникновение артуровского цикла в известной степени (более чем на ком-либо другом) лежит на Вильгельме Завоевателе. Во-вторых, Гальфрид Монмутский ни в коем случае не был изобретателем фигуры Артура, и только придал прежде отсутствовавшие форму и определение уже существовавшей, достаточно пластичной и текучей персоне16.
Однако если повести об Артуре и была свойственна некая неопределенность, то персоне его все-таки
