Одергиваю рубашку, сжимаю коленки и семеню за ним по коридору, как японская наложница, восхищенно наблюдая за его небрежной размашистой походкой. У него ухоженные ступни — лучше, чем у Джека, это точно.
После вчерашнего ужина кухня напоминает развалины после бомбежки. Мэтт осторожно извлекает чайник из кучи тарелок на столе.
— Извини за беспорядок, — бормочу я, — у нас не было времени… прибраться.
Мэтт смеется:
— Значит, ночь удалась?
Он открывает ставни, и кухню заливает теплым светом и голосами птиц. Как в рекламе.
— Да, было здорово, — признаюсь я, опираясь на косяк двери и наблюдая за Мэттом. Так, не поняла, чего это я вдруг вздохнула? — Джек отлично готовит.
Мэтт наливает в чайник воду.
— Да. Я давно его уговариваю пойти на курсы шеф-поваров.
— У него бы получилось.
— Знаю. Но он слишком занят. Сама понимаешь, художник.
— Да, похоже, график у него напряженный, все эти модели…
Он включает чайник.
— С ними не соскучишься. Они из него все соки выжимают.
— А ты видел его работы? Хорошие?
— Просто отличные, — кивает он. — Но последнюю еще не видел.
— А, ту, с Салли? — Меня одолевает любопытство. — А какая она?
Мэтт что-то застеснялся.
— Ну, не знаю, как сказать…
Пытается выгораживать Джека — очень мило с его стороны.
— Да ладно, — смеюсь я, — можешь не стесняться в выражениях. Джек сказал, что она старая проститутка.
Мэтт запрокидывает голову и хохочет, солнечный свет падает на его лицо. Потом смотрит на меня, и мной овладевает беспокойство.
— Ты что? — спрашиваю я.
— Тебе эта рубашка идет.
— Это его. — Я тереблю подол.
— Хм. Мне она нравится. Тебе обычный или с бергамотом?
Да он со мной заигрывает. На ноги смотрит!
— Обычный, пожалуй. Давай я помою посуду, — предлагаю я и боком, как покалеченный краб, пробираюсь к раковине. Конечно, я хорошо помню, что трусов на мне нет, и уверена, что Мэтт об этом знает. Не могу заставить себя посмотреть ему в глаза.
Он тянется мимо меня к шкафу над раковиной, чтобы достать чай, и я замечаю, что от него приятно пахнет — не каким-нибудь лосьоном или одеколоном, просто чистотой и мылом. Его рука так близко от меня, что я чувствую на своей коже прикосновение его волосков. Рядом с локтем шрам, и, совершенно несознательно, я его тронула. У него теплая кожа.
— Откуда он у тебя?
— Это я его поранил.
Мы оба поворачиваемся и видим в дверях Джека.
— Я столкнул его с дерева, если тебе это в самом деле интересно.
Судя по лицу Джека, он жалеет, что толкнул Мэтта тогда не слишком сильно. Я смущенно одергиваю рубашку.
Мэтт закидывает на плечо кухонное полотенце, словно ничего не произошло, но сам кидает на меня жгучие взгляды. И Джек их тоже замечает.
— Чаю, дружище? — спрашивает Мэтт. Джек утвердительно мычит.
Мэтт подмигивает мне, закатывает глаза, и я чувствую, что меня загнали в угол. Подвигаюсь ближе к Джеку, но он вздергивает бровь в ответ на мой убогий маневр и демонстративно смотрит в сад.
Мэтт макает в чашках пакетики.
— Так чем ты сегодня занимаешься? — спрашиваю я Мэтта, нащупывая тему для беседы и пытаясь показать, что все нормально, но у самой голос виноватый.
Мэтт пожимает плечами:
— Наверное, дома останусь, позагораю в саду, футбол посмотрю. Джек, ты матч смотреть будешь?
Джек тоже пожимает плечами, явно расстроенный:
— Не знаю. Сегодня, наверное, буду работать.
— Как хочешь, — говорит Мэтт, быстро давая отступного. Насвистывая что-то, он уходит из кухни. Придется мне самой все расхлебывать.
Как мне заставить Джека услышать меня, как рассеять эти хмурые тучи? И зачем только я встала с постели? Ну почему я не проснулась вместе с ним? Он смотрит на меня как на чужую, и я его понимаю. Если бы я застала его на кухне гладящим Хел по руке наутро после нашего секса, я бы устроила истерику. Не могу придумать, что бы такого сказать о Мэтте или как объяснить, что у меня не было выбора и мне пришлось пойти на кухню. Но, даже мысленно репетируя свою речь, понимаю, что стоит мне только заговорить, и будет казаться, что я оправдываюсь, словно между нами и вправду что-то было.
— Сахар? — тихо спрашиваю я.
— Нет, спасибо, — отказывается он, присаживаясь к столу.
Я передаю Джеку чашку. Вид у него задумчивый. Ну почему в жизни нельзя все перемотать обратно и начать сначала? Полная катастрофа.
— У тебя много работы?
— Да.
— А-а… — Я рассматриваю пол.
Джек отпивает чай.
— А у тебя какие планы?
Это звучит явно не как приглашение. Я неопределенно пожимаю плечами. Что тут можно сказать? Если он меня сейчас выгонит, остаток дня я проведу в трауре, громко рыдая. Но не думаю, что ему нужно об этом знать.
— Да в принципе, никаких.
Украдкой смотрю на него. Неужели он не видит, что я готова хоть сейчас кинуться к нему на шею, а потом остаться там на всю жизнь хоть банным листом — лишь бы с ним. Если между нами все кончено, я этого не вынесу.
Пауза.
— Красиво там, — кивает он в сторону сада.
Нет, нет, только не это!
— Ненавижу в такие дни торчать в городе. В такой день надо ехать на пляж, — тихо говорю я, отхлебывая чай.
Перевожу взгляд на Джека. Терять мне уже нечего. Нужно попросить, только постараться, чтобы просьба не выглядела как мольба.
— Не хочешь прошвырнуться в Брайтон? Мы могли бы успеть на электричку и через пару часов были бы на море.
Во мне говорит отчаяние. Джек глядит на меня с изумлением. Потом произносит:
— А почему бы и нет?
Сначала я подумала, что ослышалась. Смотрю на него влюбленными глазами, с открытым от удивления ртом, пока смысл сказанного не доходит до меня.
— Здорово! — И от радости подпрыгиваю, словно меня током ударило. Я так ему благодарна, что готова ноги целовать. Как я только могла подумать, что у Мэтта они лучше?!
По дороге ко мне — должна же я надеть что-то более подходящее для пляжа,
