плечо.
— Тебе не было скучно?
— Нет, с тобой весело. Ты, наверное, к этому привык — развлекать людей, пока они позируют тебе.
Уже лучше, дело продвигается. Я ей нравлюсь.
— Да, наверное, — соглашаюсь я. — А вино? У меня в холодильнике есть бутылка, если тебе это интересно….
Несколько секунд она обдумывает мое предложение, потом говорит:
— Нет, я лучше пойду. Сегодня вечером со свекровью встречаюсь.
У меня все внутри обрывается.
— Со свекровью? Разве ты…
Она смеется и откидывает волосы с лица.
— Замужем? Господи, нет, конечно! Она мне не настоящая свекровь, просто мать моего парня. У нее сегодня день рождения.
Парня… Как же я не подумал об этом. Поверить не могу, что до этого она ни разу его не упомянула.
— Я не знал, что у тебя есть парень. — В моем голосе ясно угадывается разочарование. Я пытаюсь сделать вид, что просто продолжаю светскую беседу. — И давно вы вместе?
— Три года.
— Значит, все серьезно?
— Вроде бы.
В ее голосе слышится легкая неуверенность. Этого достаточно, чтобы я продолжил свои расспросы:
— Извини, что спрашиваю, но он не против, что ты позируешь мне в обнаженном виде?
— Если бы знал, был бы против.
— Понятно.
Мы оба улыбаемся.
— Но у него нет повода для беспокойства. Между нами же ничего такого нет. Я ему не изменяю. Ничего криминального.
— Тогда почему ты ему об этом не сказала?
— Потому что он начал бы ревновать, забеспокоился. Чего зря его расстраивать.
— Ты его любишь?
— Да, — говорит она, выходя из комнаты, чтобы одеться. — Очень.
Так, значит, традиционный сценарий совращения отпадает. Больше похоже на чтение рукописи с конца. Объект моей страсти из обнаженного состояния перешел в одетое и теперь собирается уходить. Более того, объект только что сообщил, что уже три года встречается с мужчиной, которого любит. Даже очень любит.
Вполне достаточно, чтобы охладить пыл большинства страстных воздыхателей, но только не мой! Я концентрируюсь на маленькой искре надежды посреди бескрайней мглы: она готова обмануть своего любимого, чтобы побыть со мной. И обман повторится на следующей неделе. Конечно, если говорить о значительности этого факта, то он бросается в глаза не больше кивка в толпе прохожих. Но он дает мне надежду. Вывод: отказ выпить со мной вина, чтобы не опоздать на день рождения свекрови, говорит не в мою пользу. Но на будущей неделе все может быть по-другому…
Что касается самолюбия, случались и не такие поражения.
Я. Да.
Мэри. Да, туда…
Описание акта в реальном времени: раз, два, три, четыре, пять, шесть, семь, восемь, девять, десять, одиннадцать, двенадцать, тринадцать, четырнадцать, пятнадцать, шестнадцать, семнадцать, восемнадцать, девятнадцать, двад…
ДЕНЬ РОЖДЕНИЯ МЭТТА
С Мэри Райнер у меня все случилось очень по-быстрому, что и неудивительно. Конечно, дольше девятнадцати с половиной секунд… но не намного. Я переночевал у нее дома, и утром мы снова занялись сексом. На этот раз я продержался дольше — одна реклама кока-колы и еще три песни. Хотя, строго говоря, как я потом рассказывал Мэтту, нужно считать не три, а шесть песен, потому что второй была «Богемская рапсодия». Даже Мэри вынуждена была признать, что под ее чутким руководством за двадцать четыре часа я поднялся с «дерьмово» до «нормально». Будущее казалось светлым. Я был доволен. Моя миссия практически удалась. Мы вышли из ее дома до обеда, я потискал ее у станции метро «Илинг Бродвей», а потом уехал в Бристоль. После той ночи я ей звонил, один раз, но она мне так и не перезвонила. И больше я о ней ничего не слышал.
Ради сохранения приятных воспоминаний мне бы хотелось думать, что виной нашей разлуки были непреодолимые обстоятельства: она жила в Лондоне, я — в Бристоле, денег на постоянные поездки друг к другу у нас не было, и мы были слишком заняты учебой, пытаясь закончить школу с отличием. Но все обстояло не так. Дело в том, что до этого у меня секса не было вовсе, а у Мэри был секс и получше нашего.
