Киевского особого военного округа… (Ну да, Якира убили, с ним еще двух командующих округами, началась передвижка…)…мне была предложена должность командира этого корпуса. Я охотно принял предложение. 6-й корпус Белорусского военного округа по своей подготовке и общему состоянию стоял выше 3-го корпуса…'
Горячев был замечательный командир, бойцы его звали 'Чапай'. Его, как и Блюхера, Сталин использовал в качестве члена трибунала, судившего обреченных первой очереди. Вождь готовил свои блюда впрок, и члены трибунала были его дьявольскими заготовками к следующему процессу. А судьи нужны были авторитетные. Но в страшной спешке происшедшего пылкий Горячев не врубился в то, что слышал, хотя и вынужден был - дисциплина! - подписать протокол, полагая, что лишь он такой тугодум, другим-то членам трибунала все ясно, но завтра он наново переговорит с ними и, если надо, напишет протест, особое мнение…
Разве он думал, что приговор будет - расстрел? И что завтра не настанет, приговор приведен будет в исполнение немедленно? Не революционные времена, спешить некуда. Да и люди какие!
Это и была революция. Контрреволюция. Именно тогда осуществилась она, когда Сталин достаточную набрал силу, чтобы сокрушить армию. Но Горячев этого не знал. Не знал Сталина.
Поговаривали, что Блюхер назначен был командовать расстрелом своих друзей. Верный присяге, потрясенный Блюхер… Это, конечно, клевета и ничего подобного не было. Командармов кончали не как солдат, грудью перед ружьями, а по-сталински, по-гитлеровски, по-уголовному, чтобы не глядеть жертве в глаза - выстрелом в затылок…
О Горячеве знаю со слов Е.М.Темкиной, вдовы Н.А.Юнга, комиссара жуковского корпуса, также павшего жертвой своего неверия, но годом позднее. Со свойственной ему горячностью, которая так вредна для здоровья, а в то время и для жизни совсем молодых еще людей, Горячев скрыл свои сомнения недостаточно надежно. Брать таких чапаев в их корпусах - ох, неблагодарная работа. Особистов, прибывших для ареста, бойцы попросту разберут на неаппетитные части.
Но выдающийся уголовник справился. Технологии у него отработаны были на все случаи жизни. Горячева повысили и перевели заместителем командующего в Киевский военный округ, где он был просто еще одним героем Гражданской войны, и только. Никакие бойцы и преданные соединения его здесь не окружали, мятеж не угрожал, здесь его можно было брать[10]. Но он уже знал цену повышениям и натянул чекистам нос - застрелился.
Какую нужную цель мог поразить он в свое время…
Примаков отстреливался в своем вагоне, пока его не связали с Ворошиловым, гарантировавшим ему безопасность. Доверчивые, наивные люди…
Чтобы взять Юнга, его перевели в Новосибирский ВО, а взяли по дороге, в Москве. Новый начальник ГлавПУРа Л.Мехлис[11] велел Юнгу заехать к нему в управление и там отобрал у него пистолет. Годом позже тем же способом Мехлис передаст в руки НКВД Мих. Кольцова…
Словом, Жукову предложен был горячевский корпус, как до этого вайнеровский.
Результаты чистки армии сказались немедленно.
'Осенью 1937 года в Белорусском военном округе были проведены окружные маневры, на которых в качестве гостей присутствовали генералы и офицеры немецкого генерального штаба. За маневрами наблюдали нарком обороны К.Е.Ворошилов и начальник Генерального штаба Б.М.Шапошников.
В войска округа приходили новые люди, имевшие еще недостаточный объем знаний и командный опыт. Им предстояло проделать большую работу над собой, чтобы стать достойными военачальниками…'
И - все. Без комментариев. Без слова похвалы.
Если два приведенных абзаца переставить местами, предстанет ужасающая картина соблазна германских гостей слабостью Красной Армии. Падение уровня командования по сравнению с маневрами Киевского военного округа в 35-м или Белорусского в 36-м было явным. В богатой фактами книге акад. Сувенирова 'Трагедия РККА' приводятся драматические данные о росте количества аварий и катастроф, о падении дисциплины и доверия к командирам и комиссарам, о пьянстве, которым армия грешила всегда, но которое стало повальным средством забвения в чистку. И германский военный атташе Кестринг сообщил в Берлин:
'Армия не представляет существенный фактор обороны'.
Чистка между тем далеко не кончилась.
Еще в конце 37-го года Жукову предложена должность заместителя командующего войсками Белорусского военного округа. Это - вместо Е.И.Ковтюха, вместо легендарного Кожуха из 'Железного потока' Ал. Серафимовича, штабс-капитана царской армии, окончившего академию РККА еще в 1922 году, когда там преподавали подлинные светочи военной науки. На место Жукова командиром 6-го казачьего корпуса назначен был А.И.Еременко.
Еременко вместо Горячева. Жуков вместо Ковтюха. А кто вместо Вайнера?
Но это же еще не худшие из происходящих замен. Еще не лейтенанты вместо полковников. Еще не полковники вместо командармов 1-го ранга.
Худшее еще впереди…
8. Интерлюдия. О чистке…
… в Красной Армии в мемуарах маршала сказано с достойной горечью:
'Из старых военных специалистов (в армии.- П.М.) остались лишь люди, проверенные жизнью, преданные Советской власти. К 1937 году рабочие и крестьяне составляли более 70 процентов комсостава, более половины командиров были коммунисты и комсомольцы… Тем более противоестественными, совершенно не отвечавшими ни существу строя, ни конкретной обстановке в стране, сложившейся к 1937 году, явились необоснованные, в нарушение социалистической законности, массовые аресты, имевшие место в армии в тот год.'
Надо отметить, что фразеология подобных мест жуковских мемуаров несомненно продиктована автору и просто-напросто уводит в сторону от того, что предстоит разобрать и высказать историкам. В какой-то мере эти слова суммируют личное отношение Жукова к массовым репрессиям. В свое время они звучали здраво и всех удовлетворяли. Никто, кроме зарубежных историков и советских диссидентов, не знал, что старые специалисты были так же честны, как и новые, и не искал объяснения беспрецедентному даже по масштабам восточных сатрапий уничтожению комсостава. Между тем, фразы Жукова неверны буквально в каждом слове, от начала до конца. Частично ввиду низкого уровня цензурной планки на время публикации мемуаров. Шестидесятые… Частично ввиду того, что ожесточенный спор о причине истребления комсостава РККА почему-то длится до сих пор, и последнее слово сказано будет лишь тогда, когда общепризнанно станет, что это был первый и неизбежный шаг Сталина в истреблении потенциальной оппозиции, то есть лучших людей страны. На это нельзя решиться, не раздавив сперва армию, ибо она как раз и осталась главным оппозиционером и на уничтожение цвета нации могла ответить военным переворотом. Вот если начать с армии, то дальше можно двигаться безопасно.
Но признать это потомкам, видимо. куда труднее, чем Сталину решиться на это.
'… противоестественными, не отвечавшими ни существу строя, ни конкретной обстановке в стране, сложившейся к 1937 году, явились необоснованные, в нарушения социалистической законности, массовые аресты…'
(Совершенно не отвечают ни характеру маршала, ни его лексике заглаженные фразы писавшего за него всю эту беллетристику журналиста…)
Да нет, отнюдь не противоестественными, вполне отвечавшими и существу строя - диктатуре пролетариата (что за нелепый термин! как мы, современники, могли сносить это столько лет? и называть правление сытых партийных бонз диктатурой пролетариата?) - и конкретной обстановке в стране, режиму личной диктатуры Сталина. Диктатура на диктатуре.
Необоснованные?
Ну, здесь отсчет идет от нравственной базы, от того, на какую точку зрения стать. Если на
