— Убедившись в произведенном впечатлении, Стожарцев снова привел в действие невидимый механизм, плита опустилась и легла на свое место.
Коридор ведет в лабораторию. Как видите, тот, кто ее строил, постарался сделать так, чтобы в случае надобности можно было полностью изолировать лабораторию от внешнего мира.
Тот, кто ее строил?..
Да. Я здесь работаю с 1890 года. Но здание лаборатории, часть ее оборудования и энергетическая система были построены до этого. Позже я вам и об этом расскажу: история поразительная, насыщенная и фарсом и драмой… как любая человеческая комедия…
Валь! Димка! — Федя указывал на угол коридора.
В нескольких шагах, между кустами нежно-сиреневых цветов, прямо из земли высовывалась человеческая голова!.. Она была обращена к ним затылком, но, судя по седым волосам, спускавшимся волнистыми прядями, это была голова глубокого старика…
Стожарцев заметил замешательство ребят и тотчас подошел:
— Вас напугал этот кактус?.. Это так называемая «голова старика». — Он осторожно прошел к растению и отвел прядь светлых волосков, обнажив темно-зеленый стебель с продолговатыми бугристыми ребрами. — Карликовый экземпляр. У себя на родине — в Мексике, Бразилии — они достигают до семи сажен высоты.
Возле кактуса была дощечка:
— А вот это мы видели!.. Это тоже карликовый экземпляр?
Под большим стеклянным колпаком помещалось растение, как две капли воды похожее на «монстр», доведенный до величины обычного комнатного цветка. Ермоген Аркадьевич проследил за Валиным взглядом.
— Вы ошибаетесь, — мягко сказал он. — Такое растение вы не мел ли видеть. Оно не существует в природе… Я хочу сказать, что оно — не результат естественного отбора, а продукт направленного эксперимента… Правда, в данном случае экспериментатор получил совсем не то, чего добивался.
Федя отодвинул листик, закрывавший дощечку:
— Монструм!.. Но мы же так и назвали его: «Монстр»! Ребята, оказывается — на самом деле монстр!
— Вот здорово!..
Лицо Стожарцева стало озабоченным:
Позвольте, позвольте, друзья мои! Где вы его видели? Может быть, вы все-таки ошибаетесь?
Честное пионерское, видели… И не одно, их там много!
Только те гораздо больше. Раз в десять…
Одно схватило Диму за ногу… — Валя рассказала о приключении с хищным растением.
Какое несчастье!.. Не понимаю, как могли эти чудовища оказаться за пределами лаборатории?.. Решительно не понимаю! Их необходимо уничтожить!.. Скажите, а больше вы их нигде не встречали?
Только там. Капитан предположил, что в лесу их не может быть.
Совершенно верно. Монструм мирабилис развивается лишь на открытом месте Но все же, как мог он вырваться из лаборатории?.. Ведь он способен только к вегетативному размножению…
Стожарцев с ребятами догнали капитана и Максимыча. И вдруг Ермоген Аркадьевич беззвучно расхохотался:
— Цицерон! Конечно, это его проделки. Безусловно… Я однажды застал его за попыткой оторвать от стебля монструма почку и тогда же накрыл хищника колпаком. Но как Цицерон ухитрился все-таки проникнуть под колпак — ума не приложу… Исключительно одаренный субъект!
Цицерон? А кто это?
Розовый какаду, — улыбнулся Стожарцев. — Он столь же одарен, сколько и упрям. Бездну усилий затратил я в надежде, что он станет в конце концов моим собеседником, но он произносит только одно слово, да и то — греческое!
Так это же Эрик!..
Как вы сказали? Эрик?.. А-а, все ясно: вы уже познакомились с моим красноречивым другом.
— Он нашу Валюту особенно полюбил. Девочка зарделась:
Ермоген Аркадьевич, мы тут. на острове, видели кукушкины слезки. Совсем такие, как у нас, только…
Понимаю, понимаю… Так это и есть «эврика». А!.. Вы это уже заметили?.. Собственно, ее нельзя назвать самостоятельным видом, правильнее считать ее вариантом орхпса макулата… Видите ли, я таким образом отметил окончание очень важного этапа в работе над пигментам!. Но почему именно это Архимедово слово так понравилось Цицерону — ума не приложу… — И Ермоген Аркадьевич снова засмеялся своим беззвучным смехом. — Но вот и сама лаборатория.
При выходе из коридора открылся такой же обширный зал, как и предыдущий, лишь светящийся потолок был несколько ниже. В одном углу зала помещалось длинное каменное здание с широкими окнами и множеством труб на низкой крыше. Перед ним — квадратный бассейн, частью покрытый стеклянными рамами. Здание соединялось крытой верандой с небольшим коттеджем, обшитым тесом. По стенам вился плющ. Около крыльца— маленькая полянка с невысокими темно-зелеными елями и тремя стройными березами…
Стожарцев открыл дверь; предварительно сняв приколотую бумажку:
— Господа, прошу.
*
Посланный на разведку старшина доложил, что глубина воды больше семи футов.
Клайд Годфри выругался. На этом проклятом острове его просто преследует злой рок!.. А мешкать нельзя: каждая минута играет на русских… Сколько простоит вода?.. Во всяком случае, не видно сколько- нибудь заметного течения. Goddem! не стоять же здесь неделю!
Нашел! — Клайд вскочил, приложил бинокль к глазам. — Конечно, озеро тянется по всей долине… Старшина!
Есть, сэр.
Возьмите всех людей, кроме Кента, от него толку не будет… Захватите и тех двоих, что встретите по дороге. Отправитесь к «Фэймэзу». Моторную лодку и спасательный плот перетащите через береговой хребет и по озеру обратно сюда. Сейчас 12.38…— Клайд прикинул в уме: час пятнадцать до бухты; час, максимум полтора, на переброску лодки и плота; пятнадцать минут по воде. Всего — три часа. — В пятнадцать сорок пять вы должны быть здесь.
— Есть, сэр, в пятнадцать сорок пять быть здесь.
Через небольшую переднюю наши друзья вошли в просторное помещение. Вдоль стен громоздились бесчисленные полки, стеллажи и шкафы, тесно уставленные склянками, бутылками, колбами, металлическими и стеклянными баллонами, банками, резиновыми и матерчатыми мешками, ящиками, бочонками… И везде аккуратно наклеенные этикетки с надписями по-русски, по-латыни, с какими-то знаками, рисунками, схемами… Одну стену занимал книжный шкаф.
В середине зала — столы. Только три или четыре из них были относительно свободны, все же остальные уставлены растениями в горшках, ящиках, стеклянных сосудах и какими-то непонятными приборами, загадочно сверкавшими стеклом, медью, полированным деревом…
