Белинда отпустила руку Фиби и задумчиво улыбнулась.
– Тебе несказанно повезло! Как ты можешь валяться в постели в такое волшебное время?
Если бы я была помолвлена с кем-то вроде Саймона Кросби, я бы от волнения места себе не находила. За неделю до того, как моя сестра вышла замуж за мистера Финчли, моя мать шутила, что ей необходим якорь, чтобы остаться на грешной земле!
Фиби понимала, что Белинда вовсе не хотела ее обидеть. Просто у Фиби не было матери. И потому она чувствовала себя самым несчастным существом на свете.
– Итак, – подытожила Сьюзи, – поспешим. Нам нельзя опаздывать.
С абсолютным безразличием Фиби окинула взглядом залу, заваленную расческами, пульверизаторами, кружевным нижним бельем, лентами и массой юбок, – достойную демонстрацию женственности. Раньше подобное ее восхищало, но теперь все было по-другому. Внезапно все эти вещи перестали хоть что-то для нее значить. Фиби охватило странное ощущение: будто бы она оказалась под стеклянным колпаком и теперь разглядывает своих подруг сквозь толстое, слегка затуманенное стекло.
Чувство отстраненности и безразличия нарастало с каждой секундой. Она ведь привыкла быть юной леди из знаменитой школы мисс Олборн, веселой и уверенной в том, что занимает соответствующее место в блистательном мире высшего общества Ипсуича. Теперь все это казалось таким же искусственным, как и бессмысленным. Девушка чувствовала себя чужой среди своих подруг и не понимала той глупой девочки, которой была еще вчера.
– А как же ты, дорогая Гвенда? – спросила Белинда у белокожей веснушчатой горничной.
Белинда использовала любую возможность для того, чтобы напомнить Гвенде о том, что она лишь простая служанка, находящаяся в распоряжении куда более знатных девушек вроде ее самой.
– Каковы твои планы на сегодняшний вечер?
Лицо Гвенды Рид залила пунцовая краска: ее белая, почти прозрачная кожа выдавала любые эмоции.
– Вы оставили мне прекрасный кавардак для уборки, мисс. И вряд ли я освобожусь до утренней зари.
– Я придумала! Гвенда должна пойти с нами, – заявила Сьюзи, которую воспитали девушкой свободомыслящей и в грош не ставившей общественное положение того или иного человека. В отличие от Белинды Сьюзи начисто была лишена классовых предрассудков.
Просто она знала, что сегодня там будут «нужные» люди: политики, промышленники, общественные реформаторы – все, кто крайне необходим для осуществления цели ее жизни – борьбы за права женщин.
– И впрямь, Сьюзи, – продолжала издеваться Белинда. – Ведь на вечер приглашены лучшие люди города. А чтения доктора Мэйна предназначены исключительно для тех, чье благородное происхождение не вызывает никаких сомнений.
– Приглашение распространяется на всех воспитанниц мисс Олборн, – напомнила ей Сьюзи, будучи богатой и достаточно наивной для того, чтобы бороться за равноправие женщин. Подруги всегда удивлялись несоответствию внешности Сьюзи ее характеру. Белокурая и нежная, девушка скорее напоминала фарфоровую куклу, нежели ревнительницу женского равноправия.
– Все это полная ерунда, – ответила Гвенда. Больше всего ей хотелось сейчас, чтобы очаровательные мисс скорее собрались и уехали, а она спокойно занялась бы делом.
– Но, может, ты действительно должна пойти с нами, – промолвила Белинда, сверкнув глазами. – Будет здорово, если мы удивим всех столь таинственной леди.
Прежней Фиби все это очень бы понравилось. Живая и смышленая, Гвенда всегда придавала некоторое разнообразие утомительной рутине продвижения по общественной лестнице. Но сейчас думать об этом не хотелось, и Фиби коснулась дрожащей рукой своего лба. В висках пульсировала боль, словно кто-то бил в маленькие молоточки, принося девушке невыносимые страдания. И именно сейчас, когда Фиби нужно быть сильной и уверенной в себе для серьезной беседы с отцом, она чувствовала себя беспомощной и совершенно измотанной.
– Белинда права, Гвенда, – сказала Сьюзи. – Это будет так здорово… Ну, пожалуйста, пойдем.
– Но мне нечего надеть, чтобы не выглядеть пугалом, – ответила Гвенда. В ее голосе почувствовалась тоска. Ведь, на самом деле, она просто бредила высшим светом. А сейчас ей представлялась прекрасная возможность на других посмотреть, в особенности на Алана Стюарта, и себя показать, но…
– У тебя есть, что надеть, – Фиби неимоверным усилием воли заставила себя выйти из ступора. – Ты наденешь мое новое платье. Мне оно не понадобится.
– Твой дорогущий вечерний наряд?! – не поверила своим ушам Белинда. Все платья Фиби ее отец заказывал в парижском салоне Риши. – Даже и не думай! Ты ведь его еще сама ни разу не надевала!
– Я не поеду с вами, – сдержанно промолвила Фиби, хотя при этом ей хотелось плакать. – Мне нужно срочно в город, чтобы повидаться с отцом.
Она не была уверена в том, когда именно приняла подобное решение, но тем не менее оно было принято. Ей необходимо было обсудить с отцом одно крайне важное дело, и медлить было нельзя.
– Но ты же не можешь одна ночью отправиться в город?! – не выдержала Белинда. – Кто будет тебя охранять?
– Брось, поедем с нами, – уговаривала Сьюзи, ей все еще не терпелось выведать у подруги тайну, которую та тщательно скрывала. У Сьюзи был нюх на секреты, и она, надо отдать ей должное, умела держать язык за зубами. К тому же Сьюзи как никто другой могла дать нужный совет или подтолкнуть к действию.
– Посидишь на евангельских чтениях, а потом мы отвезем тебя к отцу. Ты ведь знаешь, что на сегодняшнем мероприятии будет присутствовать сам Саймон Кросби. Разве не так? Он ведь уверен, что ты непременно появишься… В противном случае, что мы ему скажем?
