Затем его пальцы проникли в нежное интимное место, и девушка снова напряглась.
— Вы… вы делаете мне больно… — запротестовала она.
— Я знаю и прошу прощения за боль, но без этого нельзя обойтись. Больно будет только в первый раз, обещаю вам.
— Откуда вам это знать… у вас ведь не было… неопытных женщин?
— Мне рассказывали те, кто знает.
Он бесцеремонно лег на нее всем телом, вдавив в подушки, так что стало невозможно вздохнуть, не говоря о том, чтобы вырваться. А боль, несмотря на все его обещания быть нежным, из тупой превратилась в острую. Марциана стиснула зубы, вытянув руки вдоль тела и крепко сжав кулаки. Она подавляла в себе острое желание вырваться из жестких объятий, понимая, это ее супружеский долг.
Новый раскат грома заставил их сплетенные тела вздрогнуть, и в то же мгновение барон одним сильным толчком рванулся вперед… Марциана застонала от боли и, упершись кулаками ему в грудь, попыталась оттолкнуть мужа от себя. Но он мертвой хваткой вцепился в ее плечи, и сильная судорога исказила его правильные черты лица. Затем, издав сильный стон, барон вдруг странно задрожал, на мгновение замер, и, наконец, резко откинулся навзничь…
— Надеюсь, что не причинил вам сильную боль… — тяжело дыша, проговорил он.
— Я не думала… что это так… Ваш стон… Пожалуйста, простите меня… — жалобно залепетала его юная жена, пытаясь прийти в себя от такого потрясения. — Вам… тоже было… трудно?..
Барон некоторое время молчал, затем быстро встал с постели. При свете огня в камине Марциана хорошо видела лишь очертание его тела, но не выражение лица.
— Спокойной ночи, моя дорогая, — тихо произнес он. — Надеюсь, что в следующий раз нам обоим будет легче.
Снова сверкнула молния, и гром потряс весь дом. Ветер с завыванием обрушил потоки дождя на окна спальни. Гроза, наконец, разразилась.
Войдя в свой любимый кабинет, он незамедлительно вызвал к себе девушку, чтобы ослабить желание в своем теле. Это нестерпимое чувство снова проснулось в нем, когда он впервые увидел эту девочку, новую хозяйку Мансфельдвельде. О, это нежное тело, это хорошенькое личико, эти холеные ручки, эта гордость во взоре… Как же он желал ее! С самого первого мига их знакомства ему захотелось прикоснуться к ней, погладить ее светлые льняные волосы, хотелось… Он и не предполагал, что будет так сильно мучиться…
Дверь открылась, и в комнате появилась дрожащая от страха девушка.
— Ты не очень-то спешила, малютка, — медленно проворчал он. — Я звонил пятнадцать минут назад.
Побледнев, девушка сделала реверанс:
— Простите меня, ваше сиятельство… Я думала, что вы…
— Меня это не интересует. Чего ты ждешь?.. Быстро раздевайся. Ты очень пожалеешь, если заставишь меня ждать.
Вскрикнув от страха, она повиновалась.
«Интересно, сколько потребуется времени, чтобы научить маленькую Марциану вот так же повиноваться ему? Молодая баронесса, конечно, создаст некоторые трудности в Мансфельдвельде, хотя, возможно, это даже к лучшему. Она производит впечатление довольно послушной и разумной женщины, но, тем не менее, потребуется время, чтобы узнать, к чему приведет ее приезд».
ГЛАВА 9
На следующее утро Ванда разбудила свою хозяйку чуть позже обычного. Подойдя к окну, горничная решительным жестом раздвинула тяжелые шторы, и солнце радостно рванулось в темную спальню. Марциана даже зажмурила глаза от нестерпимой голубизны удивительно чистого безоблачного неба.
— Вот что, пани Марси, я думаю, что сегодня вам следует подольше оставаться в постели… И никаких длительных прогулок, — горничная говорила со своей юной госпожой, словно умудренная опытом наставница.
— Со мной все в порядке, — решительно заявила ей Марциана и бодро вскочила с постели. — Подобное бывает у всех новобрачных, и не надо из этого делать трагедии.
После первой брачной ночи у нее все тело болело, но она постаралась скрыть чувство дискомфорта. По давнишнему опыту Марциана знала, что горничная порой забывает свое место и начинает излишне опекать свою госпожу, особенно если та заболевает.
— Я, конечно, еще не была невестой, но кое о чем наслышана… — лукаво усмехнулась Ванда и, потянув на себя одеяло, внезапно замерла. — Господи!.. Честно говоря, я не ожидала увидеть столько крови…
Оглянувшись, баронесса взглянула на свое ложе и, покраснев от смущения, тут же поспешила сменить тему разговора:
— Что ты разохалась! Подай мне лучше шоколад…
Принимая из рук Ванды чашку с горячим напитком, девушка поинтересовалась:
— Ты успела познакомиться со здешними слугами?
— Странно здесь как-то, пани Марси. Мне было сказано, что я не должна близко общаться с другими слугами.
— Интересно… — удивилась Марциана. — И кто тебе соизволил это объявить?
— Фрау Марта. Еще она сказала, что неуместно обращаться напрямую к господину Недлицу. Ваши приказы я обязана передавать одному нахальному лакею. Его зовут Хьюго. Я также должна следить, чтобы Анита зажигала по утрам и вечерам камин и убирала вашу туалетную комнату. С другими слугами я не должна иметь никаких дел. А еще я обязана прислуживать вам, пани. В качестве горничной я обязана будить вас, сообщать вам, который час, готовить для вас одежду и горячую воду. Если вы будете отсутствовать, я должна быть готова к вашему возвращению в любую минуту. Когда вы вызываете меня звонком, я должна немедленно явиться к вам, чтобы причесать ваши волосы и помочь вам одеться. А еще я должна убирать вашу постель, сорочку и пеньюар, чистить щетки и расчески, наводить порядок на вашем туалетном столике. А следующего вашего вызова я должна ожидать в комнате для служанок, что находится в конце коридора. Фрау Марта заявила мне, что там я буду заниматься шитьем платьев, белья и всего остального, пока не наступит время помочь вам подготовиться ко сну.
— Боже мой, — изумилась баронесса. — Неужели она имела наглость перечислять тебе все эти прописные истины?
Ванда сердито швырнула подушку на приведенную в должный порядок постель, причем та упала именно туда, где ей надлежало находиться.
— Похоже, она не уверена в той подготовке, которую я прошла у вас в доме, и считает, что я еще «слишком молода для того положения, которое занимаю в данный момент».
— Просто в голове не укладывается! Эта женщина, должно быть, считает тебя полной дурочкой, — откровенно высказалась Марциана.
Ванда вдруг охнула и поспешила открыть двери туалетной комнаты. Оттуда с пронзительным писком выскочила взъерошенная Лорелея. Она мигом взобралась на колени хозяйке и принялась ласкаться, не забывая, время от времени, пускать в ход маленькие коготочки.
— Ее надо покормить. Бедняжка проголодалась за ночь… — горничная налила теплого молочка в блюдечко и поставила его на пол возле письменного столика. Котенок незамедлительно спрыгнул с колен хозяйки и занялся завтраком, а Марциана направилась в туалетную комнату.
Наливая в таз горячей воды, и подавая хозяйке свежее полотенце, Ванда продолжила свой рассказ:
— Экономка сообщила, что в половине двенадцатого для хозяев подается первый завтрак, в два часа — второй, в пять — обед. А ужин в последнее время начинается в восемь часов вечера. Но вернемся к моим
