Ренье де Ларшан:
«Я поцеловал его сначала в низ позвоночника, затем в пупок и, наконец, в губы».
Пьер де Тортвиль:
«Снова, по его приказанию, я поцеловал его в копчик, в пупок и в губы».
Жан дю Тур, казначей тамплиеров в Париже рассказал о другой церемонии:
«Брат Жан затем поцеловал меня трижды, сначала в низ позвоночника затем в пупок, и, наконец, в рот».
Пьер де Болонья:
«Я поцеловал приора в пупок и нижнюю часть тела. Я видел, как также принимали брата Арто, который вступал одновременно со мной, а в дальнейшем, и многих других».
Этот жест казался многим свидетелям столь же отвратительным, сколь и непонятным, но никто не придавал ему большого значения. Только один свидетель добавляет к этому что-то существенное — это Пьер де Сиврей:
«Приор поцеловал меня в копчик и, вот, вдруг, он упал на землю! Его унесли полуживого…»
Обычно, это происходило менее драматично, в армейском стиле. Так Николя де Амьен, рассказывает:
«Брат который меня принимал, сказал мне без обиняков: поцелуй меня в зад. — Скорее я позволю себя убить, ответил ему я».
Наконец, Гишар де Марсийяк:
«Я слышал, как об этом говорили пятьсот раз или более, это было публичным правилом, что неофит целовал принимавшего его в анус, если не наоборот. Вот почему, — говорит он, — прием проводился секретно и за закрытыми дверями».
Я прекращу это монотонное цитирование. Факт более чем установлен, но в чем его смысл? Ничто не позволяет усмотреть в нем что-либо иное, кроме традиционной «прописки», унижения новичка, то, что в наших высших школах называют «bizutage». Не стоит забывать, что мы имеем дело с людьми военными и перейдем к делам более серьезным.
Вопрос 20: «Священники ордена опускали в канонах мессы слова молитвы».
Здесь речь шла о факте куда более важном, который позволял установить связь между ересью тамплиеров и катарской ересью. Некоторые историки, не колеблясь, устанавливают эту связь и утверждают, что орден был заполонен и извращен катарами. Тема диссертации Миньяра: «Доказательства манихейства в ордене тамплиеров» (1833 г.), о котором вновь вспомнила Режин Перну.
1. Является ли факт установленным?
Большинство свидетелей, которые делали признания по остальным пунктам, заявляли, что ничего не знают об этом: с их точки зрения священник нормально читал мессу. Но, поскольку эти свидетели не были священниками, их свидетельства не говорят ни о чем, кроме их невежества.
Признания священников гораздо интереснее: но в ордене было не так уж и много священников. Об этом рассказали четверо.
Готье де Бюр и Этьен де Дижон, выслушанные комиссией 21 декабря 1310 г., уточнили, что их просили, читая мессу, убрать четыре слова из канона (слова «hoc est corpus meum» — «сие есть тело мое»). Но оба утверждали, что никогда этого не делали.
То же самое заявлял Бертран де Вилье из епархии Лиможа, который получил аналогичное указание от приора Оверни, Жерара де Созе (которого нельзя было допросить, так как он уже скончался). И, наконец, то же свидетельство от Жана де Бранля, из храма Соль-сюр-Ионн. И эти двое также уверяют, что никогда не учитывали таких просьб.
Итак, всего четыре заявления. Но, ввиду малого числа выслушанных священников это все-таки много. И, однако, это нельзя считать общим правилом.
2. Но, если допустить, что такая практика существовала, чему она служила, если никто ее не соблюдал и не проверял, выполняется ли она? Все-таки признания говорят о простом указании, без какого либо дальнейшего контроля.
В таком случае можно допустить некое проникновение катарской ереси, имеющей временный и локальный характер, но ни в коем случае не являвшейся общей еретической практикой.
Двадцать вопросов с 47 по 67 вопросника посвящены ритуалу идолопоклонства, «а именно головам, одни из которых имели три лица, другие — одно, некоторые — человеческий череп».
Но, очевидно, что факты были неправильно поняты и неправильно изложены Папе. Посмотрим, что дали допросы.
Гуго де Пейро:
«Эта была человеческая голова, я видел ее, держал в руках и трогал в Монпелье, во время капитула, и я поклонялся ей также, как и все другие присутствующие братья, но только устами и из слабости, но не сердцем».
Ренье де Ларшан: «Я видел эту голову двенадцать раз во время капитулов, в частности в Париже, во вторник после дня св. Петра и Павла… Это была голова с бородой. Они ей поклоняются, целуют ее и называют своим Спасителем».
Гильом де Эрбле, милостынщик при королевском дворе:
«Что касается головы, я видел ее во время двух капитулов, которые проводил брат Гуго де Пейро, досмотрщик Франции. Я видел, как братья ей поклонялись, но никогда не делали это искренне. Я думаю, что она деревянная, посеребренная и позолоченная снаружи… Мне кажется, что она с бородой или с чем-то вроде белой бороды».
Гуго де Бюр:
«Это было не дерево, может быть серебро, либо золото, либо медь. Это походило на человеческую голову с лицом и длинной бородой».
Бартоломео Бошье:
«Это походило на голову тамплиера в шапке с длинной белой бородой».
