постель. Ему больше не нужно делать вид, что он влюблен в нее.
Ник откинулся на спинку стула. Он испил горькую чашу до дна, в то же время ясно понимая, что это только начало.
Грейс ушла к себе, тем самым освободив Ника от каких бы то ни было обязательств в отношении ее. Но сделала она это не потому, что не хотела принуждать его исполнять супружеский долг, зная теперь, что они не муж и жена. Просто он показался ей таким потерянным, таким несчастным.
Уже в комнате Грейс принялась перебирать свои скромные пожитки, привезенные из клиники. Пока не наткнулась на телефон Кристин Уорнер. Время близилось к десяти. Но на визитке значились и рабочий, и домашний телефоны. Грейс не колеблясь стала набирать домашний номер. Со второго гудка трубку подняли.
— Здравствуйте, это Кристин Уорнер.
— Доктор Уорнер, — начала Грейс, — это Грейс Спинелли, мы встречались с вами в клинике. Завтра утром я должна буду встретиться с вами вновь.
— Да, Грейс, здравствуйте. Я открыла свой ежедневник. Вижу, вы не звонили моему секретарю, чтобы условиться о встрече. Хотите договориться со мной сейчас?
Грейс закусила губу.
— Нет, не совсем. Мне нужен ваш совет.
— Я вас слушаю.
— Я узнала, что мы с мужем давно уже не живем вместе.
— Вот как!
— И знаете, — виновато продолжала Грейс, — я подозревала что-то подобное еще в клинике.
— Но вы так и не вспомнили?
— Нет.
— Вы живете в его доме. Что-нибудь вызывает в вас воспоминания?
— Нет, Ник сам признался мне, что мы не живем вместе. Он навещал меня в клинике и отвез к себе только потому, что все мои родственники в отъезде. Я звонила домой, на ранчо. Оказалось, мой отчим улетел с одним из братьев в Хьюстон. А другой брат недавно женился, и они отправились в свадебное путешествие. Если бы не Ник, я бы оказалась одна-одинешенька.
— Выходит, он поступил благородно?
— Ник просто замечательный — добрый и великодушный человек.
— Если я правильно понимаю, вы не хотите больше расставаться? — проницательно заметила Кристин.
Грейс тяжело вздохнула.
— Не хочу. Но я не знаю, что мне делать дальше. Мой отчим возвращается в воскресенье. И когда он приедет, увезет меня домой.
— Выходит, у вас совсем мало времени?
— Именно.
Кристин вздохнула.
— Не знаю, что и посоветовать. Может, стоит открыто признаться ему в своих чувствах?
— Я пробовала. Убеждала Ника, что для меня не имеет значения причина нашего расставания, что я прощаю его. Но так и не убедила.
— Он рассказывал вам о том, что произошло?
Грейс вздохнула.
— Я не хочу, чтобы он рассказывал.
— Почему?
— Я уверена — едва расскажет, он навсегда закроется от меня. Я бы хотела, конечно, знать, что произошло. Но уверена, что его признание навсегда разлучит нас.
— Грейс, из-за того что вы ничего не помните, ситуация усложняется вдвойне. Нику придется еще раз пережить прошлые события, да к тому же признаться вам. Но ему уже было нелегко, когда он впервые расстался с вами. Неудивительно, что он не хочет снова пережить это. — Кристин вздохнула. — Скажу вам прямо, Грейс. Единственный выход — вернуть память. Вспомнить то, что он сделал, прийти к нему и простить. Тогда Нику не придется рассказывать и вновь переживать последствия совершенной им ошибки.
Грейс зажмурилась.
— Спасибо за совет, но вот с памятью у меня нелады.
— Неужели совсем ничего? И никаких воспоминаний? Никаких чувств? Впечатлений? Внезапных картинок из прошлого?
— Никаких. Хотя нет… постойте. — Грейс вдруг вспомнила, что, пока готовила соус, испытала что-то вроде ощущений, идущих из прошлого. — Сегодня я готовила на кухне и вспомнила, что мне нравится готовить. Но вместе с тем возникли и отрицательные эмоции. Ник объяснил это тем, что на ранчо я была единственной женщиной и потому стряпня ложилась исключительно на мои плечи.
— Другими словами, приготовление пищи возвращает вам память?
— Точно, — с жаром воскликнула Грейс.
— Наверное, потому, что занятие это хорошо вам знакомо. Дом Ника для вас чужой, кухня тоже, но сам процесс приготовления пищи узнаваем. И именно это вам и поможет. Грейс, вот мой совет — принимайтесь готовить.
Утром Ника разбудил аромат кофе и корицы. Он прокрался на первый этаж и заглянул на кухню. Увидев царивший там беспорядок, он рот раскрыл в изумлении.
— Что ты затеяла?
Огромная жестяная емкость, где хранилась мука, стояла на разделочном столе. Но Грейс умудрилась рассыпать муку по всей кухне. Рядом со шкафчиком для посуды угрожающе высилась груда мисок, кастрюль, сковородок…
— Выпечку, — весело откликнулась Грейс. — Ник, это удивительно. Я как будто обрела наконец саму себя. — Она похлопала по груди выпачканными в муке руками. —
Ник представлял себе Грейс в разных образах. Но образа пекаря среди них не было.
— Грейс, я, конечно, говорил, что ты любишь готовить. Но ты отказывалась заниматься этим постоянно. Ты считала, что несправедливо сваливать все на одного человека.
— Я понимаю, что ты хочешь сказать, — согласилась Грейс и принялась привычными движениями раскатывать тесто. Когда оно стало похожим на плоскую лепешку, она смазала его маргарином, чуть присыпала сахаром, добавила корицы и свернула. Получился длинный рулет. Грейс стала резать его, и Ник догадался, что она делает булочки с корицей. — Я знаю, что не стряпней зарабатываю на жизнь. Но это занятие здорово влияет на мою память, ты даже представить себе не можешь.
Настороженный Ник налил себе кофе.
— Не хочешь рассказать?
— Я вспомнила отца, — начала счастливая Грейс. — Не только Ангуса, моего приемного отца, но и настоящего. Я вспомнила Кэла и Райана. — Грейс помолчала. Затем, глубоко вдохнула: — Даже тебя вспомнила.
У Ника похолодело внутри.
— Вспомнила?
— Не все. Многие воспоминания скорее похожи на картинки.
Запищал таймер, и Грейс вынула из духовки порцию булочек. Булочки вышли пышными и румяными, с них стекал пузырящийся сахар и корица.
— Правда, чудные?
— Да-а, пахнут вкусно, — рассеянно произнес Ник.
Грейс заметила, что с ним что-то не так. Она поставила противень на свободную подставку и сказала:
