— Нет, спасибо, — ответил я, прислоняясь к бильярдному столу.
Он налил выпить себе на два пальца коричневой неразбавленной жидкости. Отпил глоток и открыл ящичек с сигарами.
— Кубинскую хотите?
Я покачал головой.
— Может, все-таки возьмете? Отличные сигары, — самодовольно настаивал он. — Выдержанные от двух лет, как хорошее вино.
— Спасибо, не курю.
Он выбрал сигару себе, погладил пальцами толстенький цилиндр. Откусил кончик специальными кусачками и сунул сигару в рот.
— Дилетанты откусывают кончик у сигары дешевыми кусачками, от которых бумага махрится. А эта штучка называется «Магнум-44». — Он протянул мне кусачки, чтобы я посмотрел. — Режет идеально. — Он потянулся к коробку спичек. — А есть еще и такие дураки, которые облизывают сигары перед тем, как закурить! Обычай пошел с тех времен, когда у нас в ходу были только сигары местного производства, которые покупали в кафе на углу. Если хранить сигары при надлежащей влажности, их не нужно предварительно смачивать.
Карел чиркнул спичкой и дал пламени разгореться. Потом поднес спичку к сигаре и прикурил, одновременно вертя сигару в пальцах. Когда вокруг него поплыли облачка дыма и комната наполнилась богатым ароматом, он погасил спичку.
— Говорят, сигары лучше всего прикуривать от лучины из испанского кедра. Сначала нужно отломать длинную тонкую кедровую щепку, обстругать ее и только потом использовать для прикуривания. У кедра чистое, ровное пламя; оно не перебивает аромат табака. Но где, я вас спрашиваю, нам взять испанский кедр? — Он улыбнулся мне, как будто данная проблема была существенной и для меня. Потом он глубоко затянулся. — С кубинскими сигарами ничто не сравнится. Ямайские тоже неплохи, они легкие и приятные, доминиканские — так себе, гондурасские слишком крепкие. А вот Фидель производит отличный, нежный товар.
Интересно, подумал я мимоходом, долго ли он намерен держать речь перед скучающей аудиторией, но потом я вспомнил о том, что передо мной — богатый африканер. Следовательно, ответ был такой: до бесконечности.
Карел придвинул к себе пепельницу.
— Некоторые дураки думают, что с сигары не следует стряхивать пепел. Полное невежество! Ерунда! — Он хихикнул. — Не надо курить дешевку, тогда и горечи не будет, стряхивай или не стряхивай!
Карел сел на барный табурет с сигарой в одной руке и бокалом в другой.
— В мире много всякой мишуры, друг мой, огромное количество всякой мишуры!
Чего он хочет?
Он снова затянулся.
— Но позвольте сказать вам кое-что: в малышке Эмме никакой мишуры нет. Никакой. Если она говорит, что кто-то хочет ей навредить, я ей верю. Понимаете?
Я был не в настроении вести такой разговор. Я не ответил. И понял, что ему не понравилась моя реакция.
— Не хотите присесть?
— Я сегодня и так слишком много сидел.
— Друг мой, она у меня в доме как дочь, как одна из моих детей. Вот почему она обратилась ко мне за помощью. Вот почему вы оказались здесь. Вам нужно понять, ей пришлось многое пережить. В тихом омуте, как говорится…
Я старался умерить свое раздражение, размышляя о личности Карела ван Зила. Все богачи, выбившиеся из низов, обладают одним типом характера — сильные, умные, упорные, властные. Когда богатство растет и окружающие начинают считаться с их властью и влиянием, люди такого типа совершают одну и ту же ошибку. Они считают, что уважают их самих — лично их. От этого растет их самооценка; они начинают считать себя чуть ли не гениями. Но самообман окутывает их лишь тонким слоем; под ним по- прежнему крутится динамо-машина.
Карел привык везде руководить, повсюду находиться в центре внимания. Ему и здесь не хотелось оставаться в стороне. Он всячески внушал мне: меня наняли только благодаря ему; он сыграл роль отца, который охраняет интересы Эммы, следовательно, на самом деле главный здесь он. И он намерен оценивать мою работу. У него есть право вмешиваться и руководить. Но самое главное — он обладает Высшим Знанием. И он намеревался поделиться своим Высшим Знанием со мной.
— Она пришла ко мне работать после школы. Большинство мужчин увидели бы в ней только хорошенькую малышку, но я, друг мой, понял, что в ней что-то есть. — Он подчеркивал значимость своих слов сигарой. — Я перевидал много таких сотрудниц в отделе бухгалтерии. Они упиваются роскошной обстановкой, длинными деловыми обедами с клиентами и солидной зарплатой. А Эмма была другая. Она хотела учиться; она хотела работать. Вы бы ни за что не сказали, что она из богатой семьи; у нее было честолюбие девушки из бедного квартала. Спросите меня, друг мой, уж я-то знаю. Во всяком случае, она проработала у меня три года, когда случилось несчастье с ее родителями. Автокатастрофа, оба погибли на месте. Она сидела у меня в кабинете, бедняжка, раздавленная, разбитая! Раздавленная, потому что у нее никого не осталось. Тогда-то она и рассказала мне о брате. Представляете? Столько потерь! Страшное время… Ну, что скажете, друг мой? — Карел потянулся к бутылке и отвинтил колпачок. — Но, надо признать, она сильная. Сильная! — Карел придвинул к себе бокал.
— Я только потом узнал о размере ее владений. И вот что я вам скажу… — Он налил себе еще на два пальца. — Все дело в деньгах.
Театральная пауза; он не спеша закрыл бутылку, отпил из бокала, пыхнул сигарой.
— Вокруг нее, друг мой, вьется много хищников. Чем больше состояние, тем быстрее они о нем разнюхивают. Уж я-то в таких делах разбираюсь. — Он махнул рукой, в которой был бокал. — Кто-то что-то против нее замышляет. Кто-то неплохо подготовился, изучил ее прошлое и хочет воспользоваться своими знаниями, чтобы заполучить ее денежки. Не знаю, каким образом. Но не сомневаюсь: все дело в деньгах. — Он отпил еще глоток и решительно поставил бокал на стойку. — Вам нужно только одно: разгадать его замыслы. Тогда вы его поймаете.
В ту секунду я мог бы процитировать ему первый закон Леммера. Но не стал.
— Нет, — сказал я.
Видимо, Карел не привык слышать слово «нет», что доказала его реакция. Он совершенно опешил.
— Я телохранитель, а не детектив, — сказал я перед тем, как выйти.
Моя комната была рядом с комнатой Эммы. Ее дверь была закрыта.
Я принял душ и приготовил одежду на завтра. Сел на край кровати и послал эсэмэску Жанетт Лау: «Заведено ли официальное дело о вчерашнем нападении на Э. Леру?»
Потом я приоткрыл дверь спальни, чтобы все слышать, и погасил свет.
5
По дороге в аэропорт нас никто не преследовал.
Ехали мы в «рено-мегане» Эммы, зеленом кабриолете. Мой пикап «исудзу» остался в гараже Карела («Эмма, здесь места больше чем достаточно!»).
Утром хозяин дома меня совершенно игнорировал.
— Вы сядете за руль, мистер Леммер? — спросила Эмма.
— Если это вам удобно, мисс Леру.
Мы в последний раз беседовали с ней так сухо и официально. Пока между Фишерсхавеном и трассой
