потому что охотники за слоновой костью — ночные хищники.
Тактика была проста: найти браконьеров и по рации вызвать подкрепление. Однако, если нельзя было поступить иначе, можно было застрелить браконьеров, не дожидаясь, пока они скроются в чаще. Им разрешили убивать. Пусть браконьеры знают, что идет война, потому что Африка не может себе позволить терять тысячу слонов в неделю. При таком объеме, каким уничтожались слоны в восьмидесятых годах прошлого века, они должны были бы исчезнуть к 2010 году.
Отряд «Жюльет Папа» — такими были позывные Якобуса и Пего — приступил к патрулированию в ноябре 1985 года. Вначале им поручали более «безопасные» западные участки парка Крюгера, где было легче ориентироваться. И только в феврале 1986 года им доверили восточную границу парка — и они убедились в безжалостности охотников за слоновой костью.
Даже через двадцать лет, рассказывая мне о тех событиях, Якобус Леру не мог сдержать отвращения. Однажды они наткнулись на трех убитых слонов. Слониху застрелили потому, что она была слишком близко и представляла опасность. Слоненка-подростка убили просто так, забавы ради. Голова самца представляла собой кровавое месиво; браконьеры рубили бивни топорами и тесаками. Повсюду валялся мусор; они даже не затоптали костер. Действовали нагло, не скрываясь. А потом ушли. След вел в направлении мозамбикской границы.
Через три недели Якобус и Пего участвовали в первой перестрелке — ночью наткнулись на банду браконьеров. Они прошли по кровавому следу одного из них до самой границы. Прошло меньше недели после того случая, и Якобус Леру впервые убил человека.
Они увидели костер ночью, в пересохшем русле реки Нкулумбеди, всего в нескольких километрах от плотины Лангтон на северо-восточной оконечности парка. Якобус шепотом вызвал подкрепление, потому что браконьеров было двенадцать или четырнадцать человек, но, как обычно, связь была плохая. Они подползли ближе и увидели при свете пламени настоящую бойню. Бандиты разделывали туши двух убитых слонов, смеясь и негромко переговариваясь.
Они прицелились. Якобус взял на мушку человека в рваной красной рубашке, который стоял в стороне и отдавал приказания. Тогда, в первый раз, он немного дрожал, хотя резня вызывала у него отвращение.
Мозг не хотел приказывать пальцу нажимать на спусковой крючок. И только когда Пего легонько толкнул его в бок, он закрыл глаза и выстрелил. Он открыл глаза и увидел, что тот человек упал. Никаких конвульсий, как в кино, не было. Он просто упал, рухнул без движения и обмяк.
Лежавший рядом с ним Пего посылал выстрел за выстрелом в мечущихся людей, а Якобус лежал и глазел на красную рубашку, пока все не стихло.
Я заехал в закусочную «Уимпи» — позавтракать и позвонить. Официантка при виде меня наморщила нос, потому что я был грязный и вонючий после ночных трудов. На шее у меня запеклась кровь.
Не дожидаясь, пока принесут завтрак, я позвонил Би-Джею Фиктеру. Он сказал, что доктора Элинор Тальярд еще нет на работе, но, насколько ему известно, состояние Эммы пока без изменений.
После еды я умылся в безукоризненно чистом туалете «Уимпи». Перед уходом пришлось долго мыть за собой раковину от грязи.
Найдя таксофон, я позвонил Жанетт. Я не хотел, чтобы они подслушали именно этот разговор.
— Я волновалась за тебя, — сказала она, так как я не ответил на ее эсэмэску.
— Я был немного занят.
— Успехи есть?
— Есть. Возможно, я все закончу сегодня.
— Тебе нужна помощь?
Хороший вопрос; я размышлял над ним последние несколько часов.
— Только одно. Хочу поменять «ауди» на другую машину.
— Почему?
— Они точно знали, где были мы с Эммой, не видя нас. По-моему, у них есть электронные средства слежения. Не знаю как, но уверен, они поставили в «ауди» жучок.
— Когда тебе понадобится другая машина?
— Как можно скорее. Может, в течение часа.
— Тебе придется заехать в аэропорт Нелспрёйта.
— Я недалеко от него.
— Считай, что дело сделано. Конкретные пожелания есть?
— Если можно, пикап.
— Посмотрим, что удастся найти. В аэропорту обратись в Агентство по прокату бюджетных машин.
— Спасибо.
Она помолчала, а потом сказала:
— Я выяснила насчет гильзы. У тебя интересные друзья.
— Вот как?
— Тебе знакомо такое название — «галил»?
— Смутно.
— Это израильская штурмовая винтовка, прообразом которой послужил автомат Калашникова. У нас встречается редко. Но та, из которой стреляли в тебя, попадается еще реже. Это модифицированная снайперская винтовка «галил». Выдерживает все боевые нагрузки лучше других современных сверхточных винтовок. Патроны 7,62, «НАТО Мэтч грейд».
— Как она выглядит? — Неопознанная странность винтовки беспокоила меня.
— В Интернете есть картинка. Для снайперской винтовки она довольно маленькая. Утяжеленный ствол с компенсатором. Массивный приклад с регулируемым плечевым упором и упором для щеки. Самое смешное, сошки находятся перед предохранителем, а телескопический прицел находится не над ним, а сбоку.
В голове у меня забрезжил свет.
— Точно. Именно его я тогда и заметил!
— Мой информант говорит, что впервые в жизни слышит о такой винтовке в Южной Африке. Вопрос в следующем: как она здесь оказалась?
— У меня есть сильные подозрения.
— Вот как?
— Долго рассказывать. Расскажу, когда вернусь.
— Леммер, у тебя усталый голос.
— Просто я не жаворонок.
— Ты меня обманываешь!
— Я в порядке.
— Не изображай со мной крутого мачо. Я тебе задницу надеру!
Ах, Жанетт Лау! Всегда готова посочувствовать.
— Кто мачо? Я?! Я нежный и хрупкий, как девушка…
Она не засмеялась. Голос ее звучал озабоченно:
— Скажи, если тебе нужна помощь.
Мне не нужна была помощь.
— Обязательно скажу. Клянусь!
— Это что-то новенькое, — заметила она.
— Местная привычка, Жанетт. И еще одна просьба, она не срочная. Есть один человек, его зовут Стеф Моллер. Он владелец частного заповедника «Хёнингклип». Возраст — пятьдесят с небольшим, очень богат, но никто не знает, откуда у него деньги. Можешь выяснить?
— Как точно пишется его имя?
— Понятия не имею.
Жанетт вздохнула:
— Посмотрим, что удастся сделать.
