– Хулиган, – сказала она. – Ты подошел так, словно у тебя в каждом кармане по кастету.
– Я боялся.
– Чего?
– Бармалея.
– Ты сам Бармалей. Ты разбойник. Я не познакомила тебя с ними, потому что я с тобой больше не играла. Чудовище, вот ты кто.
– Это точно.
– Какой кошмар!
К ней подошел бармен:
– Тебе пора на сцену.
– Сегодня я больше петь не буду.
– Я позвоню Тони, – сказал бармен.
У нее на лице появилось такое выражение, словно она была солдатом на марше, подобравшим с земли спелое яблоко и остановившимся, чтобы съесть его. И через минуту опять в поход.
– Позвони Тони и принеси нам два двойных, – сказала она.
– Мне неохота звонить ему.
– Фрэнк, я буду рада, если ты позвонишь Тони. Меня это не волнует. В самом деле, не волнует. Но не заставляй меня переживать из-за того, что я испортила тебе настроение.
Фрэнк молча посмотрел на нее.
– И к тому же, мистеру Роджеку не нравится, как я пою. Его от этого блевать тянет.
Мы все рассмеялись.
– Ему нравится, – сказал бармен. – Он делал мне страшные глаза всякий раз, когда я звенел бокалами.
– Мистер Роджек не виноват, что у него дурной глаз. Это от него не зависит. Вот так! – сказала Шерри. И стакан, из которого она прихлебывала, полетел наземь.
– Ты действительно не собираешься больше сегодня петь? – спросил Фрэнк, глядя на осколки на полу. Она покачала головой, и он отошел в сторону.
– От всей души благодарю, – сказал он, уходя.
– Ладно, – сказала Шерри, – так вот и поганят превосходное настроение.
Она зажгла спичку и тут же задула ее. Затем заглянула в пепельницу, загадывая:
– Предстоит скверный поворот событий.
– Думаешь, я сошел с ума?
– Вот уж ни капельки. – Она беззаботно рассмеялась. – Просто на тебя порчу навели.
Мы снова поцеловались. Это не слишком отличалось от нашего первого поцелуя. Нам и впрямь предстояло нечто необычайное.
– Думаю, я все-таки сошел с ума. Моя жена мертва. Я вытянул пустышку.
– У тебя позади что-то скверное, и ты не хочешь оборачиваться?
– Именно так.
– Я чувствовала себя так целую неделю.
Аккомпаниатор-негр подошел к пианино. Проходя мимо Шерри, он пожал плечами. Он заиграл какую-то веселенькую мелодию, потом попробовал две-три другие, точно такие же, и наконец выбрал что-то быстрое и сердитое.
– Может быть, ты ее любил, – сказала Шерри, – и поэтому у тебя ничего не осталось. Ведь только женщины ждут не дождутся смерти любимого, чтобы зарыдать на похоронах.
Зазвонил телефон. «Мистер Роджек, это вас», – сказал Фрэнк и кивнул на кабинку возле бара. Проходя по залу, я заметил, что Ромео, Сэм, Гэри и девицы исчезли.
– Роджек?
– Да.
– Это Робертс.
– Все еще не спите?
– Да, приятель, все еще не сплю.
– Где же вы находитесь?
– В Квинсе. Я как раз собирался лечь. – Он помолчал с той взвешенной расточительностью, которую позволяют себе представители власти.
– И кто же вам позвонил?
– Позвонили сверху.
