Сказав все это, Венн хотел повернуться и уйти, но споткнулся на помосте и, если бы Риг не подхватил его, упал бы лицом в грязь.
— Держись, парень. — Риг поднял Венна и развернул лицом к новобрачным.
— Спасибо, Риг. — Тала царственным наклоном головы отпустила помощника. — Венн, куда ты собрался?
— Я же тебе сказал! — почти закричал тот, но, заметив грозный взгляд Эдона, опять залез на помост и наклонился к сестре. — Я еду в Рим с епископом Нельсом, — прошептал он ей на ухо.
— Что? — воскликнула она.
Эдон коснулся ее руки, призывая успокоиться.
— И что же епископ Нельс будет делать в Риме с таким строптивым маленьким язычником, как ты?
Оскорбленный вопросом эрла, Венн посмотрел ему прямо в глаза и сказал:
— Он представит меня папской курии, а также позволит прочесть все святые евангелия. Альфред говорит, что я могу ехать, так что, пожалуйста, Тала, скажи «да». Мне так хочется поехать. Епископ Нельс знает все на свете. Возможно, я стану, как и он, священником. Но я вернусь. Разрешаешь?
Тала, чья жизнь прошла в заботах о брате, не знала, что ответить. Она снова ощутила непреодолимую потребность заключить его в свои объятия, защитить от всех бед. Но она удержалась и внимательно оглядела брата. Было ясно, что он не шутит.
— Рим находится очень далеко от Варвика, Венн.
— Вот и хорошо. Я хочу многое повидать… как твой викинг. И не только повидать, но и выучиться всему у мудрых учителей, прочитать все книги. Рим ведь центр мира, Тала, и я умоляю тебя сказать «да».
— Да, — ответила на это она. Мальчик был поражен. Он сделал шаг назад и заморгал от неожиданности.
— Да? Ты в самом деле разрешаешь мне уехать? После смерти отца ты ни разу не отпускала меня из Арденна.
— А теперь отпускаю. Ты можешь ехать в Рим с епископом Нельсом.
Венн упал перед ней на колени, его качнуло в сторону, но он все же завладел ее руками и поцеловал их.
— Спасибо, сестра. Я рад, что обошлось без ссоры.
Мальчик поднялся на ноги и, пошатываясь, скрылся в веселой толпе танцующих. Тала улыбнулась ему вслед.
— Кажется, твое вино ударило ему в голову, Эдон.
— Вот уж не знаю, — рассмеялся он. — А если гулянье продолжится без нас? — Эдон взял Талу за руку и помог встать. — Что ты на это скажешь, жена Вулфа Варвикского?
— Я боялась, что ты этого не предложишь.
Эдон положил ее руку поверх своей и гордо провел Талу сквозь вымокшую, но веселую толпу к башне. Они очутились в переполненной людьми нижней зале. Там душой общества были разговорившиеся короли. Новобрачных осыпали игривыми советами, пока они неторопливо поднимались по лестнице.
На втором этаже никого не было, ни один слуга не задержался в сумрачном пространстве верхней залы. Эдон был очень доволен тем, что все его распоряжения исполнили и на столе их поджидал приготовленный на двоих ужин.
Покрытый льняной скатертью угол стола украшали шесть дорогих восковых свечей в римских канделябрах. У стола стояли два кресла. Эдон любезно усадил Талу в кресло с вырезанной волчьей головой на спинке и сел рядом.
— Что это? — смущенно спросила она.
— Ужин только для нас, — ответил Эдон. Он снял крышку с серебряного блюда — там было всего понемногу: крупный пурпурный виноград — дар аббата из Эвешема; восхитительная копченая ветчина — ее ломтики завивались вокруг маслин и красного стручкового перца; хрустящие булочки, нашпигованные кусочками самых пикантных сыров…
Новобрачные не были голодны, но изысканный ужин давал им передышку и предварял тот момент, когда они сольются воедино.
Тала взяла виноградину, аккуратно вынула из нее зернышки и положила спелую ягоду Эдону в рот.
— Миледи довольна? — спросил он.
— Да, я довольна и сейчас лопну от всего съеденного и выпитого.
— Смотри, потом не жалуйся, что я не потакал всем твоим желаниям.
Эдон чмокнул жену в уголок глаза, коснулся губами ее щеки и нежно поцеловал открывшийся податливый рот. Но он обуздал желание, полный решимости поухаживать за ней. Тала действовала на него магически — у Эдона кровь начинала бурлить в жилах. Плотские отношения — это одно, но было и другое — ее любовь, без которой он не мыслил их брака.
— Меня кое-что беспокоит, миледи.
— И что же? — спросила Тала.
— Ты ловко обходила слово «любовь», давая обеты. — Эдон прижал руку Талы к груди. — Я помню, как ты отчетливо произнесла, что станешь почитать меня и повиноваться мне всю жизнь, но не слыхал, чтобы ты сказала, что будешь любить меня.
— Неправда! Я говорила и про любовь!
— Ты пробормотала это слово скороговоркой. — Эдон повернул ее руку ладонью вверх. — Я же убедительно говорил о своих чувствах. В моих землях есть освященные веками обычаи, связывающие мужа и жену навечно. Без них обеты превращаются в пустые слова.
Тала серьезно глядела на Эдона, а он продолжал, и глаза его при этом были ясными, как у мальчика.
— Я очень хочу, чтобы ты стала моей женой в полном смысле этого слова. Мы не должны ничего утаивать друг от друга, мы…
Он снова замолчал, подыскивая нужные слова. Тогда заговорила Тала:
— В этом новом обряде есть кое-что мне уже знакомое.
— Что именно?
Тала дотронулась до кольца, надетого ей на палец Эдоном.
— Кольцо. Символ вечности — у него нет ни начала, ни конца.
Тала нагнулась к нему и прижала пальцы к его губам.
— И поцелуй… Он скрепил союз между нами.
Эдон улыбнулся, а она медленно провела пальцами у него по скулам и по ямочке на подбородке. Помолчав, он собрался с духом и сказал:
— Я могу надеяться, что когда-нибудь ты полюбишь меня?
В мягком мерцании дорогих свечей, украшавших стол, Тала сосредоточенно вглядывалась в лицо Эдона. Наконец от улыбки у нее на щеках заиграли ямочки, и она ответила:
— Конечно, можешь. Эдон облегченно вздохнул.
— Нам осталось выполнить один обряд. Видимо, я еще не успел стать настоящим христианином и мне нужно что-то более осязаемое, чем благословения, сказанные на латыни. Я — викинг, человек с мечом. — Он снял с пояса кинжал. — Есть у викингов обычай, без которого ни один обет ничего не стоит.
Эдон взял руку жены в свою и легонько царапнул бугорок Венеры под большим пальцем на ладони Талы. Она охнула, а Эдон наклонил голову и поцеловал ранку. Не отпуская ее пальцев, он сделал надрез на собственной ладони, затем сложил ладони вместе, чтобы их кровь смешалась.
— Клянусь кровью, что бьется в моем сердце, я буду защищать тебя. С этого дня, когда смешалась наша кровь, мы воистину один дух и одна плоть, жена моя, моя единственная любовь.
Эдон подхватил ее и поднялся на ноги. Она обняла его за плечи и стала крепко целовать, едва не сводя с ума. Он засмеялся.
— Я слышал твои отчаянные крики в ту ночь, когда в меня попала молния. Неужели ты опять вознамерилась криками доказать свою любовь ко мне, а?
