воспоминаний: она находилась в запертой изнутри комнате с глазу на глаз с мужчиной, который сгорал от страсти. Да и она сама, если говорить правду, была неравнодушна к этому мужчине...
Медленными, неуверенными шагами Блисс приблизилась к Охотнику.
– Теперь пора, Блисс, – прошептал он, когда она оказалась совсем рядом. – Я так долго ждал этой минуты! Ведь ты не станешь сопротивляться, верно?
Его слова не сразу дошли до сознания Блисс. Сопротивляться? Она дышать-то не могла, не то что сопротивляться!
– Мне жаль, что так все сегодня получилось, – сказал Охотник, расстегивая свою шелковую рубашку. – Я этого совсем не хотел. Я действительно намерен отвезти тебя к твоему жениху, как только ты... – Он запнулся, почувствовав, что едва не сказал лишнего, и поспешил исправиться: – Как только я буду готов отпустить тебя.
Блисс не заметила его заминки: взгляд ее был прикован к обнаженной груди Охотника. Когда же он принялся стаскивать сапоги, она нервно сглотнула. Еще несколько секунд – и он будет совершенно обнаженным! Сапоги глухо упали на пол, и Охотник выпрямился, положив пальцы на пояс брюк. Щеки Блисс запылали, и она поспешно отвернулась, слыша, как мягко шуршит ткань.
– Посмотри на меня, Блисс.
– Нет! Я не могу...
И все же она повернула голову.
Он был великолепен – тугие узлы мускулов рельефно перекатывались под его загорелой кожей. Взгляд Блисс скользнул ниже... и застыл. Охотник был готов к тому, чтобы заняться любовью, и Блисс невольно снова отвела глаза.
– Я заставлю тебя захотеть, – негромко сказал Охотник. – Потрогай меня, Блисс.
Она не двинулась с места, и тогда Охотник подошел к ней сам, взял ее тонкую ладонь и положил на свое раскаленное орудие. Пальцы Блисс сами собой обхватили его. Она попыталась разжать их, но Охотник удержал ее руку своей рукой. Затем вздохнул – глубоко, судорожно. Блисс подняла глаза и увидела, что лицо его искажено гримасой боли.
– Я сделала тебе больно? – спросила Блисс.
– Нет. Просто ощущение такое сильное, что причиняет боль. Теперь твоя очередь. Раздевайся.
6
Блисс судорожно вздохнула. Хочет ли она того, что сейчас должно произойти? А впрочем, какая разница? Ведь Охотник наверняка хочет овладеть ею, и вряд ли на свете найдется сила, способная остановить его... Блисс чувствовала, что необходимо как-то разрядить обстановку, но не могла придумать ничего лучшего, чем сказать:
– Сними повязку с глаза!
Охотник медленно покачал головой.
– Нет. Не хочу пугать тебя.
– Ты меня не испугаешь.
Пальцы Охотника легли на верхние пуговки ее платья.
– Позволь уж мне самому решать, что снимать, а что нет.
– Оставь меня... – слабым голосом попросила Блисс.
Но Охотник уже расстегнул несколько пуговок.
– И не подумаю.
– Я... У меня никогда еще не было мужчины! – в отчаянии воскликнула Блисс, прекрасно сознавая, как наивна ее ложь. Да и разве могло бы это остановить его?
Охотник усмехнулся.
– Тебе уже двадцать пять. Неужели я поверю, что ты до сих пор девственница?
– Я... – и тут до Блисс дошло то, что он только что сказал. – Откуда ты знаешь, сколько мне лет?
Охотник расстегнул до конца лиф ее платья и спустил его с плеч Блисс.
– Угадал.
– Ты всегда насилуешь своих пленниц? Охотник резко отстранился, и его замешательство удивило Блисс. В сердце ее шевельнулась надежда, что все еще, может быть, обойдется.
– Если бы я хотел изнасиловать тебя, – сказал наконец Охотник, – я давным-давно уже сделал бы это. То, что произойдет между нами, не будет изнасилованием, Блисс.
Он расстегнул пояс ее платья, и оно тут же соскользнуло на пол. Затем Охотник наклонился, чтобы снять с нее чулки и туфли. Теперь Блисс осталась в одной коротенькой прозрачной нижней рубашке. Роковой миг неотвратимо приближался.
– Скажи, ты давно стал пиратом? – спросила Блисс, чтобы хоть как-то оттянуть ужасную минуту.
Напрасный труд. И это не сработало. Охотник одним рывком стащил рубашку через голову Блисс, и его горящий глаз впился в ее обнаженное тело. Блисс немедленно покраснела и, негромко ахнув, инстинктивным движением попыталась прикрыть свою наготу. Вскинув одну руку к груди, вторую она опустила вниз, прикрывая светлый пушок под животом.
– Давно ли я стал пиратом? – неожиданно переспросил Охотник. – Да мне теперь кажется, что я всю свою жизнь ничем другим и не занимался. – Он взял руки Блисс и развел их в стороны. – Не прячься от меня. Дай посмотреть на тебя. Я хочу видеть, так ли ты хороша, как и тогда...
– Как когда? – прошептала Блисс, сгорая от стыда. Ведь до сих пор ее наготы не видел ни один мужчина, кроме Гая. Но с ним она никогда не стыдилась быть обнаженной, напротив, это было прекрасно и... невинно.
– Как вчера, когда Тамра так неудачно помешала нам, – вывернулся Охотник.
Он положил ладони на обнаженную грудь Блисс, и она невольно отпрянула назад. Прикосновения Охотника вызывали в ней странное чувство. Блисс всякий раз казалось, что в них проскальзывает что-то неуловимо-знакомое, почти родное. И всякий раз она пугалась этого чувства.
– Почему ты так на меня смотришь? Я уверена, Что в своей жизни ты видел не один десяток обнаженных женщин, – Блисс попыталась скрыть свое смущение за фальшивой бравадой.
– Пожалуй, даже не одну сотню, – согласился Охотник.
В его голосе прозвучала какая-то новая нотка. Блисс собрала все свои силы и надменно сказала, стараясь, чтобы ее голос не дрогнул:
– Хорошо. Давай покончим с этим – и побыстрее. У меня много неотложных дел на материке, и чем скорее ты меня отпустишь, тем лучше. Я и так слишком много времени потеряла на этом острове.
Охотник удивленно посмотрел на нее.
– Я не хочу просто переспать с тобой на скорую руку. Мне нужно не только твое тело, но и все твои чувства, вся твоя страсть! Я хочу, чтобы ты вместе со мной наслаждалась нашей близостью.
– Но зачем? Зачем тебе, чтобы я отвечала на твои чувства? Почему это для тебя так важно?
– У меня есть свои соображения. – Он внимательно посмотрел на Блисс и внезапно улыбнулся. – Это у тебя не пройдет.
– Ч-что не пройдет?
«Он на самом деле умеет читать мои мысли!» – ахнула про себя Блисс.
– Не пройдет так просто от меня отделаться. Я хочу тебя
Слова Охотника показались ей загадочными и немного пугающими.
– Что ты задумал, Охотник?
Он молча посмотрел на нее – на женщину, которую любил когда-то больше самой жизни. На женщину, которая отплатила ему за любовь тем, что сначала упрятала в тюрьму, а затем вместе со своим папашей и женихом подослала к нему наемного убийцу. Теперь настал час расплаты! Он сам будет ей судьей
