– Разумеется, она расписалась в получении?
– Конечно.
– Могу я взглянуть на подпись? – попросил Ано. Когда ему дали квитанционную книжку, он положил ее перед Рикардо. – Это ее подпись?
– Да.
– Вы уверены? – настаивал детектив. – Это очень важно.
– Она писала мне однажды, чтобы напомнить о пашем разговоре в Лондоне. Я также видел ее подпись в книге посетителей, – ответил мистер Рикардо с чуть меньшей уверенностью.
– Мы можем в этом убедиться. – Ано достал из нагрудного кармана желтую бумажную обложку французского романа. Под названием стояла надпись: «Джойс Уиппл». – Книга лежала на столе в ее спальне. Она была опубликована несколько недель тому назад и продается во всех магазинах. Очевидно, мадемуазель купила ее на Ке-д'Орсе во время поездки в Бордо.
Он положил обложку рядом с квитанционной книжкой. Подписи совпадали почти точно.
– Обе сделаны одной рукой, – заявил Ано. – Значит, посылку вручили лично мадемуазель Уиппл. – Он снова посмотрел на почтмейстера. – Можете назвать мне ее вес?
Почтмейстер опять справился в книге.
– Двести грамм.
– Семь ваших унций, – объяснил Ано мистеру Рикардо. Он попытался угадать содержимое посылки, и его лицо прояснилось, но омрачилось вновь. – Я зря теряю время. Лучше послать телеграмму.
Почтмейстер положил перед ним бланк. Ано вынул из кармана письмо сэра Генри Бруэра из лаборатории в Лидсе и переписал имя и адрес в текст длинной телеграммы.
– Я отправлю ее в ваш Скотленд-Ярд, – сказал он. – Там быстро выяснят то, что я хочу знать. Телеграмму пошлют сразу же? Благодарю вас. Тогда мы откланяемся.
Ано пожал руку почтмейстеру.
– На сей раз действительно в Бордо, – приказал он шоферу и больше не произнес ни слова, пока машина не остановилась у отеля мистера Рикардо на Кур-де-л'Энтанданс.
– Возможно, завтра мы с вами не увидимся. Но если произойдет что-либо интересное, я дам вам знать, – сказал детектив Рикардо на прощанье. – А пока вопрос для нас обоих. Зачем виконту понадобилось собственноручно красить именно эту калитку? Другая, через которую мы прошли по пути к долгу, тоже нуждалась в свежей краске. Почему же его внимание привлекла именно калитка, выходящая на дорогу в Шато-Сювлак? Потому что краска пузырилась на солнце? Чепуха, друг мой! Разве ее нельзя было покрасить до или после сбора винограда? – И Ано с улыбкой зашагал прочь.
Глава 16
Добавления Блэкетта к рассказу Дайаны
Мистер Рикардо старался выбросить из головы преступление в Сювлаке, дабы вернуться к нему со свежими силами, когда его помощь понадобится вновь. Он начал день с прогулки по ботаническому саду и без всяких заранее обдуманных намерений подошел к декоративному пруду, где «Ла Пти Мусс» с его управляемыми вручную гребными колесами был пришвартован в ожидании воскресных посетителей. При виде его мистер Рикардо тотчас же вспомнил габару и ее шкипера, намекавшего, что судно может достаться ему «скорее, чем многие думают». Он застыл как вкопанный, осознав, что ничего не рассказывал Ано об этом разговоре. Конечно, детектив знал о габаре, не сомневался, что она покинула гавань задолго до прилива с целью утопить корзину с телом жертвы посреди Жиронды, покуда еще темно, и наверняка не упускал из виду шкипера и его двух сыновей. Однако разговор Рикардо со шкипером, несомненно, был очень важен. Он состоялся во второй половине дня, а преступление произошло следующей ночью. Это доказывало или по крайней мере наводило на мысль, что убийство Эвелин Девениш было преднамеренным. Мистер Рикардо быстро вышел из сада и вскоре оказался на площади напротив величественного старинного здания, стоящего во дворе за длинной стеной, из тех, которые ранее служили жилищем аристократов, а ныне используются муниципальными чиновниками.
– Скажите, пожалуйста, что это за дом? – спросил он прохожего.
– Архиепископский дворец, – ответил тот. – Он построен в шестнадцатом веке и содержит немало превосходных образцов живописи и резьбы по дереву, на которые стоит взглянуть.
Сейчас это было самым подходящим местом для Рикардо. Он уже представлял, как будет воображать былое великолепие архиепископов Бордосских, сравнивая его с нынешним убожеством, как населит коридоры придворными в камзолах и рюшах, как станет разыгрывать в уме исторические сцены, если только сможет их придумать, избавившись от навязчивых мыслей о тайне Сювлака.
Мистер Рикардо начал переходить площадь, направляясь к массивной двери в стене, когда, к его изумлению, оттуда вышел Ано. Сразу остановившись, Рикардо задал себе вопрос: что делал детектив в архиепископском дворце? Испрашивал благословения для своей работы? Здравый смысл свидетельствовал против этого предположения, выдвинув другое, более прозаичное – Ано приходил поговорить об аббате Форьеле, дабы архиепископ как следует надрал уши священнику за его упрямство. «И по заслугам!» – подумал Рикардо. Понимая, что ему не удастся отделаться от загадки Шато-Сювлак, он вернулся в свой отель и начал добавлять вопросы и гипотезы в свои заметки, покуда Илайес Томпсон ходил по комнате на цыпочках, обслуживая хозяина, который так «неравнодушен к преступлениям».
К пяти часам вечера, прочитав все, что сообщали газеты устами специалистов по криминологии, истощив свои способности к дедукции, априорным рассуждениям и полетам фантазии, мистер Рикардо пришел к определенному выводу. Во всех делах такого рода, о которых он когда-либо слышал, фигурировало куда больше невинных людей, чем преступников, причем главный злодей зачастую до самого разоблачения выглядел добропорядочным и законопослушным, как церковный староста. Мистер Чарлз Пис[49] являл собой исторический пример. Но дело Шато-Сювлак было уникальным в том смысле, что никто из замешанных в нем не казался невиновным. Чем пристальнее вы присматривались к кому-либо, тем более подозрительным он выглядел. Комната Дайаны хранила какой-то секрет, хотя он не был скрыт в копии Тинторетто. Поведение аббата Форьеля вызывало серьезнейшие подозрения. Робин Уэбстер был самым «теплым материалом», какой только можно представить. Эвелин Девениш определенно не вызывала симпатии, а Джойс при всем ее очаровании пришлось бы объяснить очень многое, чтобы доказать свою невиновность. Ранее мистер Рикардо придерживался мысли, что потомок крестоносцев
