Но огненное существо опередило всех. Со странным шипением, будто живое, оно скакнуло на плащ высокого стражника, мгновенно оставив от него клочья. И едва оно прикоснулось к мертвецу, он загорелся, но продолжал шагать, как огромная свеча, пока обгорелые кости не посыпались на землю. А существо прыгнуло снова и продолжало свой путь, перескакивая и поражая одного стражника за другим. И ни один не издал ни звука, не повернул назад. Пламя металось между ними и бешено плясало, пока все они не оказались охваченными сплошной стеной огня. Всадники на время отступили: им оставалось только добивать, когда кто-нибудь из стражников выползал из огня, все еще поднимая раскаленный докрасна меч.
Кайтай прыгал от радости, издавая победный рев, а Саймон наблюдал все это со снисходительной улыбкой.
– Прекрасно горят, ведь они были хорошо просушены, – задумчиво сказал он. – Я не знал, какое именно маленькое колдовство приготовил наш желтолицый, но это неплохо.
– Сомнительно, чтобы это помогло нам победить Мирдина, – заметил Хургин, – он сделает новых.
Дым начал рассеиваться, и послышались дикие крики радости, когда стало ясно, что все вооруженные мертвецы сгорели. Огонь стал утихать и вскоре ушел обратно в землю.
И тут огромные ворота распахнулись, и все увидели, что Мирдин приготовил новое оружие, много страшнее первого.
Все пространство высокой арки было занято темной, скользкой, студенистой массой, будто из города поползла бездонная илистая трясина. Из черноты вылезло длинное, как веревка, щупальце и потянулось к осаждавшим. Всадники из передних рядов отступили, предостерегая своих товарищей испуганными криками. Несколько смельчаков остались и пытались атаковать эту вязкую жижу с тем оружием, что у них было. Но она обошла их и, сделав петлю, захватила, смяв и людей, и животных в один шевелящийся ком.
Послышались ужасные крики, и ближайшие всадники хором ахнули, когда студенистое щупальце поволокло свои жертвы. Сжимая кольцо, оно мотало их в воздухе из стороны в сторону. Куски растерзанных тел и брызги крови дождем посыпались на осаждавших.
Затем чудовище превратилось в подобие огромного кулака и ударило в ряды воинов, вколачивая их в землю, будто мух. Лучники, ряд за рядом, отступали, стараясь поразить скользкое щупальце стрелами, но те тонули в черной грязи, как в болоте. Копьеносцы попробовали было атаковать страшилище, но оно растерло их в ничто вместе с лошадьми.
Щупальце слепо шарило вокруг, чем-то напоминая дождевого червя, хлестало из стороны в сторону, уничтожая все, что попадалось ему на пути. Саймон внимательно наблюдал за ним.
– Кажется, пора пустить в дело вашу древнюю механику, любезный Хургин, – наконец сказал он. – Должен признаться, я и сам не знаю, как расправиться с этой штукой.
– Но ее надо уничтожить как можно быстрей, ибо она разобьет твою магическую ограду вдоль стен города и на нас может обрушиться самое худшее, – отвечал Хургин. Он обернулся к одному из братьев в синих капюшонах: – Доставьте сюда стенобитные машины, скорей, мы попробуем пустить их на это создание. – И обращаясь к Саймону, добавил: – Если бы знать, из чего она сделана…
– Ну, это просто, – отозвался Саймон, – обычная плоть. Мясо. Скорее всего, останки убитых ночью людей, так как он наверняка должен был их как-то использовать. Он очень искусно слил их в одну безмозглую массу, но в общем она ничем не отличается от той плоти, что у нас с вами на костях, – продолжал он, раздумывая над разгадкой этого создания.
Выкатилась первая из машин Хургина – огромная и неуклюжая, на зубчатых колесах, с большим окованным железом клювом и сложной механикой, которая и заставляла ее медленно, но неуклонно двигаться вперед.
– Знаете, любезный Хургин, если мы выживем, – сказал Саймон, – я хотел бы немного узнать от вас, как движутся такие машины. В свое время я недостаточно уделял внимания малым ремеслам.
Хургин махнул рукой, дав сигнал водителям машины, и железный стенобитный баран двинулся в сторону шарившего щупальца. Он врезался в скользкую массу, и огромные зубцы колес стали вгрызаться в ее упругую поверхность, перемалывая щупальце. На несколько мгновений чудовище оказалось прижатым к земле тяжестью машины, но затем оно вырвалось, отчаянно забилось и нанесло страшной силы ответный удар. Машина накренилась и почти сразу же перевернулась, со скрежетом и лязгом.
– Машин больше не надо, по крайней мере сейчас, – приказал Саймон. – Существо ранено, но все же не погибло.
Некоторое время скользкая рука лежала неподвижно. Затем она яростно метнулась к машине и стала бить ее снова и снова, пока не превратила в расплющенный кусок металла. Потом начала вытягиваться и дотянулась до того места, где в бронзовом светильнике стоял один из зажженных Саймоном магических синеватых огней.
– Игра складывается неудачно, – заметил Саймон. – Похоже, наше положение становится серьезным.
– Если в городе остались еще вриколы, способные двигаться… – сказал Хургин. – О! Смотрите! Ваше защитное кольцо прорвано! Чудовище перевернуло светильник!
– Если там есть живые вриколы, они сейчас кинутся на нас и начнут убивать, – кивнул Саймон. – Я надеялся продержаться, пока они все не сгинут. Теперь… похоже, можно рассчитывать лишь на рыжебородого, посланного против самого Мирдина.
Вдруг один из всадников вскрикнул и вывалился из седла. За ним другой, и третий. Саймон посмотрел туда из-под руки.
– По крайней мере, один из вриколов жив, – сказал он. – О… И там человек упад. Нет, их больше одного. Хургин, похоже, мы проиграли. Какое несчастье!
21
Сквозь густеющий туман Оуэн продвигался все ближе к цели. Подземный ход расширился, и Оуэна окружал уже не бледно-сиреневый свет, а та белесая жемчужная мгла, которую он не мог забыть с прошлого посещения.
Тоннель кончился. Оуэн открыл маленькую дверь и вышел.
Крутом разливалось белое сияние, без теней, без видимого источника. Но мгла исчезла. Теперь он видел ясно весь сад и все, что в нем было.
Оказалось, что дверь, в которую он прошел, находится в гладкой стене, и теперь он стоял на возвышении, высоко над огромной пещерой. Вниз вела лестница, но сверху Оуэн видел далеко, почти до другой стены подземного сада. Река из его сна, тихая и сверкающая, пролегала по дну пещеры, и резные силуэты каменных деревьев отражались в ее неподвижных водах. А среди деревьев стояли белые дома. Но на этот раз здесь не было никаких голосов. Все будто замерло в тихом сне смерти.
Оуэн почувствовал резкий сладковатый запах, который он хорошо знал: это был запах тления, который разносится над полем битвы в последующие дни после боя. Он поморщился и повернулся, чтобы идти вниз.
Мирдин Велис стоял у схода с лестницы и снизу вверх смотрел на Оуэна.
Он был юн, хладнокровен и спокоен, как всегда. Глаза его бесстрастно скользнули по фигуре Оуэна, а губы растянулись в улыбке.
– Ну что, Оуэн из Маррдейла, – сказал он, – ты все же надумал вернуться?
Оуэн на секунду заколебался, а затем пошел прямо к волшебнику.
– Если ты не знаешь, зачем я пришел, значит, ты вовсе не такой чародей, каким тебя считают, – ответил Оуэн, приближаясь к волшебнику. Тот, все еще улыбаясь, качнулся, словно облако, и отступил назад. Оуэн двинулся дальше, не поднимая топора, а держа его в руке свободно.
– Ты умен, Оуэн, – снова сказал Мирдин. – Ты не ударил меня. Может, ты окажешься еще мудрее? Может, ты захочешь взять ту, что я могу дать тебе, и послужить мне еще немного?
– Что ты задумал? – спросил Оуэн, продолжая идти прямо. Далеко впереди он заметил дом, который искал, и направился прямо туда. Мирдин медленно плыл с ним рядом.
– Я дам тебе все, – мурлыкал колдун, – прекраснейшую из женщин Земли или столько женщин, сколько ты пожелаешь. Прекрасные дома и слуги – все, что ни попросишь. И даже больше… вечную жизнь, если захочешь.
– Те радости, что уготованы вриколам? – поморщился Оуэн. – Нет, любезный волшебник, я уже знаю
