– Агис, сзади! – услышал он крик Рикуса.
Оглянувшись, аристократ увидел Анезку с кинжалом в руке, изготовившуюся к броску. Подскочив к хафлингу, Рикус в последний момент успел толкнуть ее в плечо. Острый клинок по рукоятку вошел в землю у ног Агиса.
– Спасибо, – сказал сенатор, глядя на мула.
– Я лишь отплатил тебе за то, что ты сделал для меня на скале, – ответил гладиатор. – Теперь мы в расчете.
Схватив Анезку, Рикус крепко прижал ее к груди, не давая продолжить атаку. Полурослик отчаянно вырывалась, но мул был сильнее.
– Что не слишком-то умно швыряться нашим единственным проводником, – заметила Ниива. – И чего ты так на нее взъелся? Это же всего-навсего паук.
– Паук или нет, но мы с ним подружились, – отозвался Агис, – Кроме того, они нам помогли, – и он показал на раскинувшиеся над их головами паутины. – Если бы не они, мокнуть бы нам с вами под дождем всю ночь.
– Вероятно, ты прав, – согласилась Садира, – но нам не нужны лишние конфликты. Если Анезке так уж хочется съесть паука, пусть ест на здоровье. В конце концов это ее лес.
И снова Агису пришлось вспомнить о пропасти между ним и его спутниками. Гладиаторы, всю свою жизнь сражавшиеся на потеху толпы, не придавали никакого значения мучениями какого-то паука. Даже Садира в поместье Тихиана наверняка видела да и сама испытала такое, что Агису и не снилось. Потому ничего удивительного, что все они безучастно отнеслись к боли несчастной твари. Но Агис – другое дело. Мучения паука приводили в ужас аристократа, всегда избегавшего подобного рода зрелищ.
Агис не мог смириться с холодной жестокостью хафлинга. Вести себя подобным образом значило, с точки зрения сенатора, встать на одну доску владыкой Тихианом – выжить «любой ценой». Если уж рисковать жизнью, положением и состоянием, то лучше делать это ради принципов, а не из эгоистических, меркантильных соображений.
– Плевать я хотел на то, что Анезка наш проводник, – заявил он. – Я не стану мириться с бессмысленной и жестокой пыткой бессловесной твари! Кто бы эти не занимался!
– Ну, если тебе так хочется, – предложила Ниива, – попроси Анезку, чтобы она убивала свой завтрак прежде, чем его съесть. Только не устраивай больше драк. А теперь, если ты действительно хочешь избавить паука от мучений, ударь вот сюда, – и она показала на грудь Певца. – И поглубже.
Агис с готовностью послушался ее совета. Его меч пронзил мохнатое тело; ноги паука дернулись и застыли. Смерть была мгновенной.
– Спасибо, – Агис, вытер меч мхом. – Откуда ты знаешь, куда следовало нанести удар?
– Мы частенько встречались на арене с гигантскими пауками, – спокойно объяснила Ниива и, закинув за плечи свой мешок, предложила, – давайте-ка лучше идти дальше…
Подобрав торчащий из земли у его ног кинжал, Агис подошел к Рикусу и Анезке.
– Впредь следи, что и как ты ешь, – обратился он к полурослику.
– Ну, знаешь, – удрученно покачал головой Рикус. – Только аристократ мог устроить такое представление из-за какого-то там паука.
– Возможно, – ответил Агис, не отрывая взгляда от маленькой женщины. – И тем не менее, я говорю совершенно серьезно.
Поколебавшись, Агис спрятал кинжал Анезки в свой вещевой мешок. Сперва он собирался вернуть его хафлингу, – так сказать, жест доброй воли. Но по выражению лица Анезки, по тому, как хафлинг на него глядела, Агис внезапно понял, что этого делать не стоит. Отдай он кинжал, и полурослик при первом удобном случае вонзит его в спину своему знатному спутнику.
Агис закинул мешок за плечи, и Рикус отпустил Анезку. Не глядя по сторонам, Хафлинг быстро собрала свои вещи и повела путешественников вниз, вдоль по гребню. Она скользила по лесу мимо громадных елей легко и бесшумно, словно шла по ровной гладкой дороге. Вслед за ней с грацией катящихся по склону валунов, продирались Рикус и Ниива. За ними, опираясь на посох Ктандео, следовала Садира. Последним, старательно глядя под ноги, шел Агис. Он изо всех сил старался ступать осторожно, и тем не менее скользил и падал буквально через шаг.
Они спускались по гребню больше часа, когда внезапно оказались на краю обрыва. Не колеблясь, Анезка свернула в сторону, продолжив спуск по крутому склону. Она прыгала с камня на камень, от дерева к дереву с ловкостью легендарного горного леопарда. За ней следовали остальные: треск ломаемых веток, грохот катящихся камней, приглушенная ругань и шум то и дело падающих тел наглядно свидетельствовали, что обитателями Тира приходилось несладко.
Прошло совсем немного времени, и путешественники услышали какой-то странный гул. Рикус и Ниива взяли оружие наизготовку, Агис обнажил свой меч, а Садира начала лихорадочно вспоминать необходимые заклинания.
Но Анезка только смеялась над их предосторожностями и неутомимо продолжала спускаться. Гул делался все громче. Агис тщетно пытался представить себе, что за животное могло так громко и протяжно гудеть – никогда в жизни аристократ не слыхивал ничего подобного, и сейчас его фантазия оказалась совершенно беспомощной.
Наконец они выбрались на небольшую поляну. Идущие впереди Рикус и Ниива внезапно замерли, словно натолкнувшись на каменную стену. Садира и Агис поспешили присоединиться к гладиаторам и тоже застыли, открыв от изумления рты.
Впереди их путь пересекала двадцатифутовая полоска пенистой, сверкающей на солнце воды. С веселым клокотанием бурный горный поток несся вниз по склону, тучами брызг разбиваясь о камни. Анезка невозмутимо подошла к воде и начала пить.
– Откуда берется столько воды? – недоуменно спросил Рикус, скидывая с плеч мешок и доставая оттуда пустой бурдюк.
– Из дождя, – ответил Агис, следуя примеру мула.
– Но тут слишком много воды, – запротестовала Ниива. – Чтобы наполнить это русло, дождь должен идти на каждый день!
– Почему бы и нет? – вставила Садира. – Может, и идет… В конце концов, растениям требуется очень много воды, а тут их, – и она обвела взглядом густой лес, – видимо-невидимо!
– Дождь каждый день? – фыркнул Рикус. – Это невозможно. За всю жизнь я видел пять дождей – для мула моего возраста это очень много!
– Возможно, дождь притягивается сюда с помощью колдовства, – предположил Агис. Пока он никак не мог понять, как вообще существует нечто столь прекрасное, как этот лес. – Если колдуны черпают силу из растений, то почему бы растениям, используя свою силу, не устроить дождь?
– В том, что здесь замешано колдовство, я не сомневаюсь, – согласилась Садира, – но какое? Может, дело в самом лесе, а может, в чем-то другом. Кто знает? Не уверена, что мы это поймем… и, возможно, он и к лучшему.
– Нет, нет, – запротестовал Агис. – С этим я согласиться не могу! Если в этих горах растет лес, то он может расти и в других местах Ахаса. В Тире, например… Но чтобы этого добиться, мы должны понять, почему и как он растет.
– Этот аристократ, – сказал Рикус, завязывая наполненный бурдюк, – не только слаб телом, но и умом не шибко крепок.
– Ну, не знаю… – протянула Ниива. – Ты видел его поля фаро? Если кому-то и удастся вырастить в Тире лес, то только Агису.
– За это время Калак успеет осуществить все свои планы, – напомнила ему Садира. – Может, когда- нибудь Ахас и станет зеленым, но это будет еще не скоро. И во всяком случае не сейчас, – она показала на удаляющуюся вдоль потока Анезку, – давайте на будем терять ее из виду. Боюсь, она не станет нас дожидаться.
Быстро убрав наполненные бурдюки, путешественники поспешили вдогонку за хафлингом. Постепенно горный поток превратился в настоящую бурную реку, бегущую на дне глубокого ущелья. Рев несущейся через пороги воды заглушал все остальные звуки. Сами стены каньона, казалось, сотрясаются от безумной мощи потока.
