приспособлены, кроме как быть воинами-наемниками. Ремесленники и крестьяне — хананеи, в небольшом количестве древние евреи. И еще одна группа, которая ни для чего, кроме наемничества, не годилась: греки и родственные им народы Эгейского бассейна. Эти народы превратили Египет в полиэтническую страну. Это было новое явление. К концу Нового царства египтяне если составляли 2/3 населения, так это было хорошо. Та нехватка египтян, о которой я вам говорил, начинает приобретать опасные для общества размеры. Причем пленные сидели на земле, вели свое хозяйство, имели свои семьи. Но были и строители, и пастухи и ремесленники, привязанные к государственным хозяйствам, к городам, храмам. Работали пленные и в частных хозяйствах. На фоне этого все то, что рассказывается о деталях жизни потомков Авраама в Египте, и должно рассматриваться. Впоследствии рабов снова становится меньше, но все же их по-прежнему много. Появившиеся в середине Нового царства в огромном количестве, рабы занимают отныне важное место до первых веков христианства.
Есть такая мысль, она сильно не разрабатывается, но мимо нее пройти нельзя: именно в период присутствия здесь многих десятков тысяч древних евреев в головы египтян закрадывается мысль о едином боге. Это совпало во времени. Говорить о причинно-следственных связях трудно, мы хорошо знаем единого Бога древних евреев и единого бога древних египтян, между ними ничего общего. Но сама идея единобожия возникает у египтян именно в это время и, надо сказать, прекращается в районе того времени, когда древние евреи ушли из Египта. Это нужно помнить.
Основная масса рабов по-прежнему была слугами, но многие занимались и хозяйством. Свободные земледельцы продолжали существовать, назывались они «дети народа». Они по-прежнему сидели на своих участках и порой вынуждены были брать семена или скот у храма или у государства, но все эти элементы экономической зависимости были гораздо слабее, чем у шумеров. Были элементы совхоза в Новом царстве (бригадиры, задания, паек), но в основном в храмовых и собственно царских хозяйствах. Последнее, что мне хотелось сказать из общих сведений в плане социально-экономическом: египтяне жили в это время очень хорошо. Рядовой кузнец или пастух средней квалификации имел одного-двух рабов, которые заменяли ему многое из механизмов современности.
18-я династия: 1580–1314 гг. до Р. X., 266 лет, 13 фараонов, т. е. в среднем по 20 лет каждый из них правил.
Наиболее известный из них Якмос. Чем он знаменит? Это такой солдат-трудяга, который долго и тщательно объединял Египет и ничем другим не занимался. Он, собственно, его и создал. Он любил воинов, хорошо им платил, уважал свою маму, ничего не строил. Его основным делом было собрать Египет, держать армию в порядке, дать народу покой и выгнать гиксосов.
Следующим был Аменхотеп I (сер. XVI в.), верный сын и продолжатель политики отца. Снова усмирил нубийцев, отбил ливийцев (которые тут же проснулись, узнав, что уехали гиксосы), и тоже почти ничего не строил. Страна продолжала отдыхать.
Следующий: Тутмос I. Всегда за царями-накопителями идут цари-растратчики. Все, что Якмос и его трудолюбивый сын собрали, все это досталось Тутмосу I. Его распирала энергия и золота было вдоволь. Захотелось повоевать, и сытая армия пошла прямо к Евфрату. Никогда еще египетский солдат не доходил до Евфрата, а Тутмосу I это удалось. Он сцепился с Митанни (государство какого-то кавказского народа, закрепившегося на стыке северной и средней Месопотамии) и впервые создал мировую державу. Тутмос I считается первым создателем мировой державы. И вот он первым создал систему регулярным грабежей и утащил огромное количество всяких ценных предметов. Кого-то обложил данью, кого-то запугал. Второе, что при нем начинается, это монументальная пропаганда, такое пропагандистское строительство, обращенное ко всем. Это не было как в средневековой Камбодже, когда было построено столько статуй одного из кхмерских царей, что в столице, где бы ни находился рядовой кхмер, на него из трех точек смотрел с доброй улыбкой его любимый царь-бог. Но здесь тоже любимый фараон смотрел на подданных со многих точек. Строительство было очень энергичное и очень качественное — до сих пор стоит. С другой стороны, наступает время прагматизма в религиозной сфере, подготовившее реформу одного из фараонов Нового царства. Становится ясно, что культ предков и связанные с ним всякие пирамиды уже отживают свое. Начинают хоронить в скале, может быть, не без влияния хананеев, которые занимались этим уже тысячу лет. В это время расцветает манера борьбы с грабителями за счет отдельного захоронения мумии. Погребальный храм в долине, стоит охрана с копьями наперевес, но мумии там нет, она тайно замурована в неведомой скале, и там она останется. Таким образом, признается некоторая декоративность культа предков, который уже не связывается с самым главным, что составляло его сердцевину, с телом предка. Тело предка прячется там, где его никто не тронет, но поклонения такого уже нет.
При Тутмосе II страна немножко отдохнула. Он бросил строить и воевал только по необходимости. Естественно, каждый (из пяти четыре) фараон начинал свое правление с похода на нубийцев, которые время от времени, при смене власти, ставили вопрос о том, что золото, может быть, все-таки наше. Тутмос II им постарался объяснить, что они не правы, но поход был скорее предупредительный, и страна немного отдохнула. Потом она совсем отдохнула, когда к власти пришел якобы Тутмос III, а на самом деле его горячо нелюбимая мачеха Хатшепсут. Женщины на троне, за редким исключением, всегда интриганки, но войн не ведут. Главное в деятельности Хатшепсут было не допустить к власти пасынка, Тутмоса III. Ненавидел он ее люто, потому что мачеха власть держала твердо. В то же время его не убивали, т. е. постоянно резать руководство в Египте было уже не принято. Хатшепсут была женщина жестокая, но не кровожадная. Основной механизм женского управления — это фавориты. Хатшепсут выбирала себе фаворитов-хозяйственников, а не полководцев. Это действительно были интересные люди, оставившие заметный след в египетской экономике и культуре, но не занимавшиеся никакими войнами.
Очень много сил ушло у царицы на то, чтобы ее оформили как фараона. Раньше фараона-женщины никогда не было, и надо было объяснить народу, что так можно. Очень комичная история вышла со священной бородой. Фараону полагалась священная борода, которая у Хатшепсут, конечно, не росла. Пришлось ее привязывать, но сначала объяснили народу, что это и есть та самая борода, без которой фараон не фараон. Зато войн не было ни одной. Торговали очень весело. Отношения с Амоном ей тоже пришлось создавать заново. Фараоны были сыновьями Амона, а тут понадобилось насадить культ дочери Амона, и его насадили. Много строили, и очень качественно. Все постройки стоят тысячелетиями и разрушаются если только усилиями завоевателей. Но это уже скальная гробница, а перед ней поминальный храм. Она же добавляла к храму фараонов в Карнаке, потому что каждый более-менее зажиточный фараон что-нибудь там достраивал. Надо сказать, что армия не воевала, и даром это не проходило. Потихоньку владения в восточном Средиземноморье начинают отпадать от Хатшепсут, потому что гарнизонами пограничными в те времена обойтись было невозможно, необходимо было прийти и показать, что вам может угрожать. Поскольку никто не приходил и не показывал, небольшие государства отваливались, но Хатшепсут это мало волновало. Ее поддерживали чиновники, жречество Амона, крупные хозяйственники. Были у нее и временщики. Интересно, что они постепенно начинают наглеть. Временщик всегда наглеет. Очень редко кому удалось в этом качестве до конца остаться человеком нравственным. Один из них, Сенмут, сделал себе в гробницу такое изображение, какое полагалось только фараону. Но оно было видно, только когда раздвижная дверь в гробницу была закрыта, т. е. фактически увидеть ее можно было только после похорон, и то изнутри, и покуда он был жив, никто не знал, на что он претендует. Тем не менее ему было трудно претендовать на родство с фараонами, хотя у него был замечательный титул: «вольный шагать по дому царя».
Если Тутмос III терпеть не мог Хатшепсут, то временщиков он просто ненавидел лютой ненавистью, но сделать ничего не мог. Когда мачеха умерла, тогда по всей стране двинулись специалисты с долотом и все эти ненавистные имена посшибали в общеегипетском масштабе. Таким образом, и временщиков и саму мачеху объявили не существовавшими. А чтобы не возникало вопроса, кто построил Эль-Бахри, то над ним было выбито имя Тутмоса III.
И тут новый царь показал, во имя чего он мучился и чего он, собственно, хотел. Кого-то ему пришлось наказать, часть кинулась ему в ноги и уцелела. И новый царь сразу ринулся воевать. Тутмос III оказался самым драчливым фараоном в истории Египта. Он ждал власти 36 лет, и ему дано было еще 34 года, чтобы проявить себя во всей красе. Это был крепкий, сильный мужчина, боец, стрелок, охотник, очень упорный. В то же время это был воин, а не драчун, он любил устраивать походы, а не сражения, и выигрывал войны, а не битвы. Начали, конечно, с хананеев. Потом прорыв в Сирию, на север. Это было уже сложнее, там
