только по курсу, но еще и точне-хонько по времени – не обогнать вечер и не отстать от ночи. Ты об этом подумал?
Юрий повернулся к товарищу. До такого он додуматься, конечно, не мог. Вот что значит логическое мышление! Лицо его стало очень озабоченным.
– Значит, ты думаешь, что мы летим не по своей воле?
– Ну, это и так ясно. Важно понять, по чьей воле мы летим.
– Ну да… ну да… конечно, – залепетал Юрий. – Ведь те далекие владельцы этой колымаги не могли запрограммировать такой полет: машина ведь стояла в гараже и, пока стояла, наша Земля изменилась… Наконец, вначале она же нам подчинялась. А вот потом… Но только непонятно одно – кто смог это сделать?
– Вот в этом-то весь вопрос. Именно это меня и пугает больше всего, – торжественно сказал Вася. – Ты же сам видишь, что по» лучается. Мы не должны лететь – ты же все выключил, а мы летим. И летим по плану. Может быть, нас ведет какая-то неведомая нам станция. Она не дает нам сбиться с нужного ей, а не нам курса. Она нас тянет, как магнит железную крупинку, и мы ничего не можем сделать.
– Ужасно глупо! Попались так, что и придумать невозможно!..
Бойцов рассердился не на шутку. Он бушевал, искал в машине какие-то скрытые приборы или хотя бы рукоятки или кнопки, с помощью которых можно было бы прекратить полет.
Возможно, он и натворил бы что-нибудь необыкновенное, но в это время Шарик потянулся, зевнул и, примостившись к Юрию, тявкнул. Это было несколько неожиданно, и Юрий с недоумением посмотрел на него.
А когда посмотрел, то вдруг понял, что последние минуты, исчерпав запас проклятий на русском языке, он вдруг стал думать на языке голубых людей. И вот Шарик рассердился на своего хозяина.
Опять эта невероятная загадка: каким образом Шарик узнает его мысли, если он, Юрий, не может узнать собачьи? Что же это за такое существо – обыкновенная дворовая собака, правда побывавшая в космических полетах и по ошибке обученная языку голубых людей? Но ведь говорить-то она не умеет. А вот понимать – понимает.
– Я – тумус?
И Шарик не только кивнул, но еще и улыбнулся. Он явно издевался над хозяином.
– А что же делать? – на том же не ведомом никому, кроме Бойцова и Шарика, языке спросил Юрий.
И Шарик. не то что пожал плечами, а так перебрал лапами и покачал головой, что Юрий понял его мысли: «Не трусь, хозяин. Я тоже побаиваюсь. Мне тоже многое непонятно. Но поживем – увидим. А увидим – найдем, что делать, и поймем, как делать».
– Может быть, ты и прав… – задумчиво сказал Юрий. – Нужно попробовать бороться.
Вася не видел безмолвного обмена взглядами хозяина и собаки, а вопросы Юрия на языке голубых людей принял просто за новые Юрины ругательства. Но последние слова он, конечно, понял преотлично.
– Говоришь ты правильно. Нужно попытаться найти какие-то такие кнопки или тумблеры управления, которые должны были обеспечить космонавтов средствами защиты, если вдруг что-нибудь случится. Но где искать эти средства – вот в чем вопрос.
Но тут Юрия осенила гениальная мысль. Он собрался с духом, повернулся к Шарику и, слегка выпучив глаза, уставился на него, а сам в это время мысленно стал приказывать ему на языке голубых людей: «Ищи, Шарик, ищи кнопки. Ищи! Понимаешь, от этого зависит наша жизнь».
Шарик понял его не сразу, а Вася не понял совсем.
– А чего ж тут не понимать? – удивился Юра. – Ведь если он отыскал кнопку на корабле, так он наверняка найдет кнопки или тумблеры здесь. Ведь если они есть, так к ним идет та же самая энергия, что и на корабле, и Шарик ее обязательно учует.
И Шарик действительно начал поиск. Он совался под сиденья, обнюхивал стены, пол и даже потолок, и открытия посыпались как из рога изобилия.
Оказалось, что под верхним пультом управления находится еще по крайней мере три десятка самых разнообразных кнопок и тумблеров, что кнопки есть и на потолке, и на стенах, и под сиденьями, и даже в шкафчике, который впопыхах ребята как-то не успели осмотреть на корабле.
И конечно, все эти средства управления были снабжены иероглифами-значками. Юрий осторожно переключил первый же тумблер, возле которого был значок, похожий на сноп молний. И молнии вспыхнули – могучий, пронзительный сноп света вырвался из носовой части везделета и унесся вдаль, кажется к самому горизонту, что слился с узенькой полоской вечернего заката, который машина так упорно не хотела догонять.
Так был найден свет. Потом ребята нашли и кое-что другое – что именно, они не знали, но отжали вперед тумблер, возле которого был странный значок, похожий на треугольник с очень острым углом, – и впереди машины образовалось розовато-голубоватое клубящееся облачко, в котором резво и зловеще заплясали маленькие молнии. Они не то чтобы сталкивались, а как бы дополняли и догоняли друг друга, образуя странный не то круг, не то спираль – живую, несущуюся перед машиной…
Было в этом щите нечто такое, что заставило Юрия немедленно выключить тумблер. Розовато- голубоватое облачко исчезло, и ребята, посовещавшись, решили включить тот же тумблер вправо. Справа от машины тоже появилось такое же облачко. И слева тоже. И сзади оно метало круговорот молний, особенно ярких и зловещих на фоне черного, теперь уже тропического неба.
– Что это, как по-твоему? – не без трепета спросил Юрий.
– Не знаю… Но, наверно, это оружие.
– Лучи смерти?
– На лучи не похожи. Скорее это… плазма.
