Когда в опасности товарищ, человек забывает о себе. Так случилось и со мной. Я притащил противошоковый аппарат, сделал командиру впрыскивание. Наконец он вздохнул полной грудью и пошевелился. Пульс наполнялся, становился ровным, хотя еще и слабым. Я посмотрел на часы. С тех пор как я увидел его и стал приводить в чувство, прошло около часа: часы бесстрастно отсчитывали истинное время моей работы.
Но стоило мне задуматься, вспомнить все, что я делал, как часы как бы останавливались. Действия, поступки, обычная жизнь шли своим чередом, а мысль – по иным законам. Я задумался над этим явлением – ведь теперь, когда я установил его, мне уже было не так страшно. Меня лишь заинтересовало: а что же это такое? И я довольно быстро понял, что происходит с моей мыслью. Ведь всякая мысль это в конечном счете результат электромагнитных колебаний, бесконечно малых, слабых, но все-таки колебаний электромагнитных волн определенной частоты и силы. И вот эти колебания развивались по каким-то новым законам, значит, и я находился в новых условиях.
Словом, я увидел следствие, уловил его закономерность, но еще не открыл причины. Помог это сделать командир.
Он приоткрыл глаза и медленно осмотрелся, потом опять смежил веки и долго думал о чем-то. Я молча сидел возле него и не мешал ему думать. И когда он опять открыл глаза и посмотрел на часы, на его лице отразился тот же ужас, как и у меня, когда я впервые ощутил новые условия жизни.
Но это выражение быстро сменилось обыкновенным серьезным, озабоченным, а потом Оор улыбнулся и заговорщически подмигнул мне:
– А все-таки мы живы, малыш. Это уже кое-что значит.
Я понял – Оор осознал полностью все, что с нами произошло, – и спросил:
– Перескочили световой барьер?
– Да.
– Сделали невозможное?
– Н-ну… С точки зрения нашей науки, но не с точки зрения природы.
– Послушайте, командир, но как, почему?
– Все это неудивительно, малыш. С помощью фотонных бомб-ускорителей мы преодолели притяжение кварковой звезды, а далыде нас подхватил поток энергии, поток частиц, и понес. Понес с большей скоростью, чем скорость света. Я давно понял, что Черный мешок может быть только в том случае, если на этом участке Вселенной существуют потоки частиц, двигающиеся со скоростью выше скорости света. Вот и все, малыш. Вот и все… – Он замолк, а потом вдруг спросил: – А все-таки страшно, когда ты чувствуешь себя как бы двойным, а?
– Страшно.
– Сейчас, малыш, будет страшнее, – сказал он, поднялся и, тяжело переступая, подошел к шторам, закрывающим люки внешнего обзора.
С того момента, когда мы подошли к Черному мешку, мы ни разу не открывали их. Оор не сразу нажал на кнопки: он не знал, выдержали или нет линзы внешнего обзора удар о световой барьер. Но, вероятно, по его расчетам, линзы все же должны были уцелеть.
Он нажал на кнопки. Люки, прикрывавшие линзы, медленно поплыли. Сверкнули абсолютно целые линзы – и мы увидели черный свет.
Да, он был действительно черный – не фиолетовый, не багровый или темно-синий, а именно черный. Совершенно черный свет.
Вы – те, кто не видел этого, – не можете поверить, что свет может быть черным. Ведь белый свет слагается из нескольких цветов – красного, оранжевого, желтого… ну и так далее. Заметьте – слагается. И только в том случае, если носители этого света – фотоны – движутся с постоянной, присущей им скоростью.
А если фотоны превысят эту скорость? Если они вдруг вступят в новое состояние, они дол-ясны изменить, и они изменили свой цвет. Они стали черными.
И в этом черном свете все чаще виделись далекие или близкие планеты.
Они, как и в обычном небе, были разноцветны: багровые, голубые, фиолетовые и еще каких-то совершенно непонятных, великолепных цветов, и все они казались прекрасными и страшными – так они были величественны и необычайны.
Наш мозг уже привык к состоянию раздвоенности, тело освоилось со странным ощущением «весомой невесомости». Все становилось на свои места – мы были живы, мы мчались сквозь черный свет, прорезали глубины Черного мешка, и это было прекрасно. Сколько времени прошло, как мы увидели черный свет, я не знаю.
Оор спросил:
– Ты заметил, малыш, как путается время?
– Да.
– Что ты думаешь об этом? Докладывай!
– Раз мы движемся быстрее скорости света, в силу вступают законы, отличающиеся чем-то от общей теории относительности. Время по этим законам течет совсем не так, как при обычном движении.
– Правильно. Но ты знаешь, как оно течет?
– Нет.
– И предположений по этому поводу нет?
– Нет.
Командир вздохнул и признался:
