сообщение автора летописи о наличии в дружине Ван-хана специальной тысячи гвардейцев.
С. 128. И выстроили Журчидэй и Хуилдар уругудских и мангудских мужей, и готовы были уже они выступать передовым отрядом рати Чингисхана… — По свидетельствам разных источников, войско Чингисхана не превышало 3–5 тысяч человек, когда дружина противника превосходила его в несколько раз.
С. 129. Угэдэй — третий сын Чингисхана взошел на престол через два года после его смерти, правил с 1229 по 1241 г. По сведениям Рашид-ад-дина, Угэдэй-хан «был известен и знаменит высокомерием, умом, способностями, суждением, рассудительностью, твердостью, степенностью, великодушием и справедливостью, однако предавался наслаждениям и пил вино…».
С. 132. И послал Чингисхан… — После трехдневной кровопролитной битвы «Чингисхан понял, что для решительной победы над Ван-ханом необходимо собрать больше сил; поэтому он после боя предпринял отступление, подкрепляя коней и давая отдых воинам; во время этого отхода войско его усилилось подходившими подкреплениями. Чтобы выиграть еще больше времени, он пытался вступить с Ван-ханом в переговоры…» (Хара-Даван Эренжен. Чингисхан как полководец и его наследие. Элиста: Калмыцкое книжное издательство, 1991. С. 42).
В «Сокровенном сказании монголов» во всех подробностях воспроизводится содержание устных посланий, которые через своих послов Чингисхан донес до каждого из членов вражеского союза. «… Монгольский Герой разговаривал с каждым из членов вражеского союза отдельно, на его собственном языке, выдвигая аргументы, важные лишь для него одного… Во всем этом под прикрытием безупречной верности слову и трогательной доброжелательности таилось намерение рано или поздно окончательно разрушить вражескую коалицию» (Груссе Рене. Чингисхан — покоритель вселенной. М.: Молодая гвардия, 2000. С. 107).
И надо отдать должное его таланту дипломата; этот ловкий ход дал поразительные результаты. По свидетельству автора «Сокровенного сказания монголов», когда Ван-хан выслушал послание своего названого сына, его захлестнула волна раскаяния, он поклялся жизнью не идти более супротив «достойного сына». Как сообщает Рашид ад-Дин в «Сборнике летописей», зачинщики этой смуты, достойно пристыженные Чингисханом в его личных посланиях, вознамерились свергнуть хэрэйдского хана-союзника, но получили отпор и вынуждены были срочно ретироваться кто куда.
Племена, которые были на стороне Ван-хана или занимали выжидательную позицию, искусно «распропагандированные» посланцами Чингисхана, влились в его ряды и значительно пополнили его изрядно потрепанное в боях и вынужденных переходах войско. Эта успешная акция «открытой дипломатии» Чингисхана позволила ему показать истинное лицо своих врагов, и тем самым он привлекал на свою сторону все новые и новые силы. И, пожалуй, главное, чего достиг Чингисхан этим своим посланием Ван-хану, было усыпление его бдительности, что в конечном итоге привело к полному краху хэрэйдского ханства.
С. 137. …и наказал: «Сыну передай!» — Согласно традиции побратимства, будущие побратимы, дабы в дальнейшем считаться кровными родными, вместе с ритуальным вином испивали несколько капель крови друг друга.
С. 138. Да не позорьте звание гвардейца жаут хури! — Чингисхан имеет в виду себя; в 1196 году чжурчжэни пожаловали титул жаут хури; говоря о «звании гвардейца», Чингисхан недвусмысленно указывает своим высокородным сородичам место, которое им отводилось в возглавляемом им улусе.
Да не позвольте ворогу вступить в пределы отчины, к истокам трех родимых рек! — Имеются в виду Керулен, Онон и Туул, являвшиеся колыбелью главных монгольских родов и племен, создавших единое Монгольское государство. Взывая к чувству патриотизма своих ближайших сородичей, Чингисхан сделал последнюю попытку их «образумить» и привлечь под свои знамена.
С. 139. И присовокупил к сказанному Чингисхан: «Мой хан-отец, мои два побратима, Сэнгум и Жамуха, и вы, Алтан, Хучар, Ачиг ширун и Хачигун! Пускай придут ко мне по два посла от каждого из вас!» — Французский ученый, писатель Рене Груссе так определил цель этих посланий Чингисхана: «Это послание было весьма ловким дипломатическим ходом. Монгольский Герой (Чингисхан. — A.M.) разговаривал с каждым из членов вражеского союза отдельно, на его собственном языке, выдвигая аргументы, важные лишь для него одного.
Так, обращаясь к Ван-хану, он стоял на позициях верности вассальной присяге, показывая себя приемным сыном, ничем не заслужившим немилости, в которой оказался, и страдавшим от раны, нанесенной его «сыновней» любви. Одновременно он пытался посеять недоверие между старым ханом и его законным наследником, Сэнгумом, которого как бы подозревал в отцеубийственных намерениях.
Монгольских же князей, перешедших на службу к Ван-хану, он стыдил за предательство предков и народа и ненавязчиво призывал их под свой бунчук для совместной борьбы с хэрэйдами, оккупировавшими дедовские степи. Во всем этом под прикрытием безупречной верности слову и трогательной доброжелательности таилось намерение рано или поздно окончательно разрушить вражескую коалицию» (Груссе Рене. Чингисхан — покоритель вселенной. М.: Молодая гвардия, 2000. С. 107).
С. 139. Вскоре перекочевал Чингисхан к озеру Балжуна. — В различных источниках речь идет либо об озере Балжуна, либо о реке под этим же названием; о местонахождении этого озера (реки) у исследователей нет единого мнения, но, принимая во внимание косвенные данные, в частности, о направлении движения мусульманина Асана (к реке Аргунь), который повстречался Чингисхану на озере Балжуна, можно согласиться с теми исследователями, которые считают, что это небольшое озерцо находилось юго-западнее озера Хулун.
…человек по имени Асан сартагтай. — Этот мусульманский купец, по- видимому, вошел в доверие к Чингисхану, и поэтому его имя значится среди соратников Чингисхана по «сидению» на озере Балжуна.
«…Мусульманские купцы… тогда держали в своих руках торговлю в Средней Азии, проникая в самые отдаленные места. Благодаря общению с этими мусульманами Чингисхан имел возможность значительно расширить свой горизонт, многое узнать о том, что делается в мире, узнать о разных странах и народах» (Владимирцов Б. Я. Чингисхан. — В кн.: Владимирцов Б. Я. Работы по истории и этнографии монгольских народов. М.: ИФ «Восточная литература» РАН, 2002. С. 164).
Тот Асан гнал тысячу овец из пределов онгудского Алахуши дигитхури… — Вождь онгудского племени Алахуши дигитхури впоследствии оказал Чингисхану неоценимые услуги в борьбе против найманов и чжурчжэней.
С. 140. Вместе с горстью нукеров он отошел от Ван-хана… — Имеются исторические сведения о том, что одно время отношения между братьями — Тэмужином и Хасаром — испортились из-за того, что Хасар по недоразумению воспрепятствовал воссоединению племени хонгирад с Чингисханом, за что получил осуждение последнего. Вероятно, поэтому Хасар покинул старшего брата и некоторое время жил в ставке Ван-хана. Чингисхан был рад не только самому возвращению младшего брата, а возможности использовать Хасара в борьбе против Ван-хана. Впоследствии Чингисхан от имени Хасара направил к Ван-хану своего разведчика, дабы выведать состояние дел у хана хэрэйдов. И, убедившись таким образом в их беспечности, неожиданно напал и разбил их. Дальнейшие отношения между Чингисханом и Хасаром характеризовались взаимным недоверием, подозрительностью в заговорах друг против друга.
С. 141. «…Такой нам в нукеры годится!» — Русский философ Н. Трубецкой так прокомментировал этот характерный для Чингисхана поступок: «…После завоевания каждого нового царства или княжества Чингисхан осыпал наградами и приближал к себе всех тех, которые оставались верными бывшему правителю этой завоеванной страны до самого конца, верными даже тогда, когда их верность была для них явно невыгодна и опасна. Ибо своей верностью и стойкостью такие люди доказывали свою принадлежность к тому психологическому типу, на котором Чингисхан и хотел строить свою государственную систему.
Люди такого ценимого Чингисханом психологического типа ставят свою честь и достоинство выше своей безопасности и материального благополучия. Они боятся не человека, могущего отнять у них жизнь или материальные блага, а боятся лишь совершить поступок, который может обесчестить их или умалить их достоинство… в своих собственных глазах».(Трубецкой Николай. Взгляд на русскую историю не с Запада, а с
