Отсечь. В дни мира Если кто-нибудь из нас Не выполнит Разумный твой указ, Да будет он Всех подданных лишен — Аратов-смердов, И детей, и жен; Ослушника В пустыню прогони — Пусть там влачит Безрадостные дни». И, молвив клятвенные эти речи, нарекли они Тэмужина Чингисханом и поставили ханом над собой*.
Взойдя на ханский престол, Чингисхан повелел младшему сородичу Борчу — Угэлэ чэрби, а также Хачигун тохуруну и братьям Жэтэю и Доголху чэрби носить колчаны его*. А так как Унгур,
Суйхэту чэрби и Хадан далдурхан молвили, что «С едою по утрам — не запоздают, / С дневной едою — нет, не оплошают», — поставлены они были кравчими.
Дэгэй же сказал:
«Отары твоих разномастных овец Я стану пасти лишь по северным склонам. Так будет ухожен, умножен твой скот, Что шириться станут хашаны-загоны! Я каждое утро — не зря говорю! — Барашка зарежу тебе и сварю. За это уж ты, Тэмужин, не жалей Рубца для утробы моей ненасытной, Да разве прибавишь от ханских щедрот Когда-никогда хошного* аппетитный». И потому поставлен был он пасти стадо Чингисхана. И сказал младший брат Дэгэя Хучугэр:
«Постараюсь, чтоб в спешке Менять никогда не пришлось Ни тяжей и ни чек, Что скрепляют оглобли и ось На повозке твоей. Обещаю, что целыми будут постромки, Что не будет в дороге досадной поломки У телеги твоей. Буду мастером я тележным, Исполнительным и прилежным». И был поставлен он тележником при ставке Чингисхана.
Все домочадцы — жены, дети, а также ханская прислуга — Додаю чэрби подчинялись.
И, назначив Хубилая, Чилгудэя и Харахай тохуруна меченосцами под водительством Хасара*, Чингисхан молвил:
«Тому, кто на нас нападать посмеет, Живо снимайте головы с шеи. А этот надменен и чем-то кичится? — Руби не по шее — руби по ключице!» Бэлгудэю и Харалдай тохуруну велено было:
«Табунщиками стать, Пасти отобранных для войска Меринов табун». Тайчудов — Хуту, Моричи и Мулхалху — назначил Чингисхан конюшими при прочих табунах.
Чингисхан повелел Архай хасару, Тахаю, Сухэхэю, Чахурхану:
«Знать все, что деется в родных пределах, Гонцами быть в сношеньях запредельных». И приступил к Чингисхану Субэгэдэй-батор и клятвенно пообещал:
«Как полевая мышь, заботлив, Все сохраню, чем ты владеешь; Как ворон, от чужого глаза Твою добычу сберегу. Я войлочной попоной стану, Твоим щитом, твоей накидкой, Решеткой в юрте стану частой, Что преграждает вход врагу». И сказал Чингисхан, обратясь к нукерам Борчу и Зэлмэ:
«Кроме собственной тени моей, Не было у меня друзей — Вы стали моими друзьями. Кроме кобылы моей хвоста,
