помахивавшие Галилео. По всему было видно, что часы старого еретика действительно пользовались большой популярностью.
На горизонте, в изумрудно-белесой дымке испарений, вскоре показалась ультрамариновая полоска близкого моря. Когда колесница пересекла линию воды, Аналитик с удивлением отметил, что вместо берега и пляжей Райский материк круто обрывался в воду обросшим водорослями каменным откосом. Было похоже на борт огромного корабля или, скорее, баржи. В отличие от Эдема здесь хищники оставались хищниками: в видимых слоях воды порою проносилась темная тень большой рыбы — тунца или акулы. Стаи рыб помельче тут же рассыпались в стороны, и было понятно, что это отнюдь не игра. Вдали с шумом взметались в воздух фонтаны китов.
Колесница сделала широкую дугу, дав пассажирам возможность полюбоваться морским пейзажем, и пошла вдоль края материка, приближаясь к Молло со стороны океана.
Город напомнил Аналитику одновременно афинский Акрополь и Иерусалим. Он покрывал довольно высокую гору. На вершине горы, под легкими облаками, громоздились друг на друга прекрасные храмы, окруженные садами. Под ними тянулись террасы дворцов, тоже утопающих в роскошной зелени. Ближе к подножию горы строения становились все менее значительными по размерам. Эти кварталы Молло напоминали аккуратно расположенные современные пригороды — обиталище зажиточного среднего класса. Галилео подтвердил его догадку:
— Действительно, на вершине — храмы, обитель Бога. Здесь же располагаются казармы его слуг и солдат. Я имею в виду ангелов. В дворцах на следующем ярусе живут самые заслуженные святые и угодники. В нижних же кварталах, обрамляющих гору, живут святые пониже рангом и отдельные праведники.
— А где живете вы?
— Праведники попроще живут вокруг городов. Те, кому, как мне, повезло, живут на собственных виллах. Те, кто на Земле звезд с неба не хватал, но зато умудрился не нагрешить, живут в гостиничных комплексах или общежитиях. Особенно это касается одиноких.
— А кто и как распределяет жилплощадь?
— Небесная канцелярия. В ее же ведении — и Книга Божья, в которую внесены все живые и мертвые. Быть вычеркнутым из нее — страшное наказание и означает окончательную смерть. Что касается жилищ, то существует еще один огромный механизм, в котором содержатся данные обо всех свободных помещениях Рая. Когда возникает необходимость поселить очередного праведника, только что прибывшего к нам, механизм выдает решение на основе заданных параметров важности и произвольно выбранных чисел. Считается, что таким образом проявляет себя воля Божья.
— И что, действительно проявляет?
Галилео нехотя ответил:
— В принципе да. Но устройство то, — тут он опять оглянулся, — сделано людьми — праведниками и кульпитами. А потому, при желании, можно и в его работу внести нужные поправки. У Бога, по-видимому, могут быть дела и поинтереснее. В общем, когда мне надоело жить с неприятными соседями, я там кое-что… гм… подкалибровал, и Бог определил моему семейству вполне приличный отдельный домик.
Колесница по спирали кружила вокруг небесного града, постепенно снижаясь к пригородам.
— Куда мы сейчас следуем? — спросил Аналитик, крутивший головой во все стороны, как летчик- истребитель.
— Вы спрашивали про социальное общение, вот и пообщаемся! — загадочно сказал астроном и часовщик. — Я хочу показать вам одно популярное заведение. На Земле подобные места называются ресторанами и закусочными. Здесь же они называются трапезными. В эту конкретную трапезную частенько ходят не только простые праведники, но и очень известные персонажи. Вам будет интересно!
Глава 4
Трапезная оказалась еще одним красивым мраморным зданием прямоугольной формы с большим внутренним двором, усаженным ветвистыми платанами. В самом здании, по всей видимости, находились кухонные помещения. Во дворе, среди разбрызгивающих влажную прохладу фонтанов, в большом количестве располагались потемневшие от времени, но очень чисто вымытые каменные столы со скамьями. За столами сидели праведники, одетые в уже привычные рясы и тоги всевозможных неярких цветов и фасонов. Почему-то почти все они были мужского рода. Прислуживали же им, напротив, преимущественно женщины вполне привлекательной наружности в длинных, до полу, платьях эпохи Пунических войн.
Многие праведники, несмотря на сравнительно ранний час, были уже хорошо на взводе. Очевидно, вкусно потрапезничать было одним из любимых занятий небесного санатория. Очаровательные прислужницы суматошно бегали, поднося кувшины, наполненные вином, и огромные блюда со всевозможными закусками. В воздухе пряно пахло оливковым маслом, жаренным на углях мясом, специями и свежей рыбой. В целом было похоже на хороший итальянский ресторан, стилизованный под Древний Рим. Возбужденно озираясь и непроизвольно потирая запястья, густо покрытые седыми курчавыми волосами, Галилео подозвал ближайшую прислужницу. Прислужница оказалась стриженной под мальчика брюнеткой с огромными тревожными серыми глазами и смугло-матовой, как будто светящейся изнутри, кожей.
— Что будет угодно почтенным праведникам? — спросила она переливающимся голосом.
Пока Галилео с неторопливым удовольствием гурмана заказывал вино и закуски, Аналитик завороженно заглядывал в огромные серые глазищи с оранжевыми искорками. Их обладательница представляла собой не слишком часто встречающуюся комбинацию чрезвычайной сексуальной привлекательности и холодной скромности. Почему-то было трудно представить ее изменяющей мужу, если, конечно, таковой бы у нее оказался. Почувствовав назойливое внимание Аналитика, девушка бросила на него обеспокоенный взгляд. Тот смущенно отвел глаза. Прислужница поспешила удалиться. Даже под длинным платьем угадывались худые сильные бедра и стройные ноги. Ее походка была стремительной и нервной, как у породистой лошади.
Галилео понимающе заухмылялся и прокряхтел:
— Хорошенькая, кхе-кхе, кульпитка.
Аналитик с неприязнью посмотрел на фамильярного астронома.
— А она что, действительно из Ада?
— Наверняка! Судя по тому, что она работает здесь, в трапезной, должно быть, какое-нибудь не очень страшное прегрешение. Быть может, соблазнила женатого мужчину или бросила своего рохлю-мужа. А может, и что-нибудь потяжелее: аборт от отчаяния или самоубийство на почве неразделенной любви. Ох, хороша! Посмотрите на походку!
В этот момент в трапезную шумно ввалилась большая толпа. Толпа состояла из людей характерной ближневосточной наружности. Они были самых разных возрастов: от тридцатилетних мужчин с очень черными и очень обильными волосами на всех видимых частях тела до старцев с роскошными седыми патлами до пояса. Большинство из них производили впечатление крестьян, приехавших за покупками в город, что странно контрастировало с многочисленными массивными драгоценностями и роскошными одеждами из белоснежного тонкого полотна высокого качества. Среди шумной толпы ростом и властным выражением хищного высохшего лица выделялся седобородый старец. Галилео перекосило от нескрываемой неприязни.
— Приперлись, кочевники!
— Кто это? — спросил Аналитик, рассеянно разглядывая экзотических посетителей.
— Полюбуйтесь на Прародителя избранного народа и всех его родственничков: Недорезанного, Красавчика и прочих! Хуже этой публики здесь, в Раю, никого нет. Вы уж мне поверьте!
Тем временем сероглазая кульпитка вернулась с кувшином вина и большим блюдом, наполненным мясом и овощами. Из-за стола Прародителя Авраама раздавались громкие выкрики и ржание. Прислужница затравленно посмотрела в их сторону и обреченно пошла принимать заказ. Библейское семейство встретило ее появление плотоядными ухмылками, похабными шутками и заигрываниями. Некоторые, глядя на сексапильную прислужницу, в своей невинной раскрепощенности почесывали интимные места. «Дети
