— А серьезно?
— А если серьезно, то почему ты, увидев меня в этом кабаке, не сказал мне ни слова, а вместо этого бросился спасать эту девицу? Кто она тебе? Неужели ты и двух дней не можешь вытерпеть без нового увлечения?
— Перестань! — поморщился Аналитик. — Я видел Мари один раз в жизни.
— Мари? Ты уже и имя узнал? Та-ак…
— Не сердись, я бы сделал то же самое ради любой другой женщины. Иначе я не смог бы жить дальше. И вообще послушай нас с тобой: мы, непонятно как, встретились не на ангольском рынке, а в Раю, возле Альфы Центавра! И говорим о какой-то ерунде!
— Женщина никогда не может быть слишком параноидальной в отношении мужчины. Сегодня ты из- за нее в драку полез, а завтра она залезет в твою постель — в знак бесконечной женской признательности! Я эту дрянь глазастую насквозь вижу!
— Не преувеличивай: по-моему, она, наоборот, очень скромная девушка.
— К скромным все подряд не пристают! Сказал же этот римский развратник, что «целомудренна та, которую никто не пожелал». И вообще, что это ты ее вдруг защищать начал?
Аналитик, и сам пока плохо понимающий, что же произошло, когда он встретил Мари, и потому с раздражением, свойственным мужчинам, справедливо уличенным во внимании к другим женщинам, резко бросил:
— Послушай, моя красавица, я же не пристаю к тебе с вопросами вроде того, сколько мужчин было у тебя…
— Ага, наконец дождалась! Ох, как же я тебе благодарна за твое благородство и понимание! Я не хотела бы утомлять тебя подсчетами и описаниями, мой милый. Еще ударенная голова заболит! Скажу только, что вас у меня было много. И, если захочу, будет еще больше! И если это тебя очень беспокоит, мне очень жаль, но помочь я тебе не могу! Я тебя ненавижу!
С этими словами только что вновь обретенная и тут же опять утраченная любимая женщина русского офицера с треском распахнула дверь и исчезла во мраке, оставив его в печальных размышлениях о своей самодеструктивной сущности. Две крысы, воспользовавшись исчезновением Лены, нагло потребовали внимания, и Аналитику пришлось рассеянно заняться массажем крысячьих спин. За этим занятием он и уснул возле угасающих углей камина. Незадолго перед рассветом у окна раздались звуки разговора: к дежурившим там бдительным ангелам охраны обратился кто-то, кого они знали. Альфред, по тревожной привычке всеми обижаемого маленького животного, тут же встрепенулся, но скоро успокоился, так как разговор продолжался недолго. Если бы он мог человеческим языком описать запах, который, очевидно, принадлежал ночному посетителю, то скорее всего охарактеризовал бы его как аромат фиалок синтетического происхождения.
Вскоре наступившее утро Аналитик встретил с вернувшейся головной болью, пропахшими дымом камина нечесаными волосами, огромным синяком на лбу и плохим настроением — результатом ссоры с Леной и ожидания неизбежных разбирательств ресторанного инцидента. После изучения себя в зеркале единственным злорадным утешением было то, что автору поставленного ему фингала досталось еще хуже, когда мраморная доска залепила ему поперек физиономии. Даже обычно ясное райское небо сегодня хмурилось и было затянуто зеленовато-желтыми облаками, напоминающими тучи хлорного газа во время немецкой газовой атаки под Верденом.
Моросил мелкий теплый дождь. В дверь комнаты кто-то тихо постучал. За стуком, не дожидаясь разрешения, последовал старик Галилео. Он тоже выглядел подавленно.
— Ну что, как вы себя чувствуете? — как-то виновато спросил он.
— Я мальчик большой, как-нибудь переживу! — мрачно ответил Аналитик. — А что слышно про наших друзей?
Галилео без слов достал из-за пазухи измятый лист газетной бумаги и передал его Аналитику. Тот расправил сероватый лист и с изумлением прочитал:
— «Небесный курьер»… Это что, шутка какая-то? Или здесь действительно выходит газета?
— Да, мой друг, здесь действительно выходит ежедневная газета, выпускаемая Небесной Канцелярией. Благо для ее издания не требуется электричества. В отсутствие конкурирующих изданий — ценный источник получения информации о райских делах.
— «Главные события дня… Сегодня — день святого мученика… Давайте поздравим юбиляра…» Понятно… «От редакции… Да восславится имя твое!..» Гм… занятно…
— Смотрите на второй странице. В разделе «Происшествия».
— Ага, «Взрыв парового котла»? «Пойманы кульпиты — поставщики контрабанды»?
— Нет, нет, смотрите выше…
— «Безобразная выходка в ресторане», — начал с заголовка Аналитик. — «Вчера в г. Молло, в трапезной им. Св. Антония, после представления лицедеев произошло событие, обычно чуждое нашему благостному образу жизни… Некто, являющийся гостем царства Господня, вкусив от яств и амброзии, качество которых славится повсюду, позволил себе совершить ряд противозаконных и богомерзких деяний…» Так, «некто» — это, конечно, я?
— Да, я бы интерпретировал это именно так. Читайте дальше…
— «В частности, он позволил себе прервать мирное течение беседы за столом членов семейства Прародителя бывшего избранного народа, столь почитаемых всеми праведниками…» Ага… «Среди прочего возмутитель спокойствия, используя элемент парковой архитектуры…» Это мраморная скамья? Так… «нанес тяжкие телесные повреждения как мудрецу Красавчику, делившемуся в этот момент своими бессмертными мыслями о Боге с прочими праведниками, так и некоторым другим уважаемым членам райского сообщества. Помимо прочих прегрешений, нарушитель порядка использовал незаконно хранимый кинжал для несравнимого по своей жестокости преступления — лишения глаза одного из родственников Прародителя». Так это я его глаза лишил? Не припоминаю… Ну ладно… А вот это очень пафосно! «Редакция, всегда боровшаяся за морально-нравственную чистоту Небес, опять задает вопрос читателям и в особенности руководству Корпуса ангелов: доколе спокойную жизнь праведников будут среди бела нарушать дня чуждые нам пришлые элементы?!. Мы будем следить за развитием ситуации».
— Дорогой мой, а теперь обратите внимание на раздел объявлений.
— Сейчас… «Одинокая молодая праведница приятной наружности с удовольствием проведет время за чтением молитвы с праведником… Высшее образование… Обходительные манеры… Готовность экспериментировать?.. Просьба тем, кто старше сорока, не беспокоиться… Прохаживаться в первый будний день у фонтана с газетой в руках… К вам подойдут…» Звучит заманчиво!
— Да нет, вы не туда смотрите…
— Хорошо, хорошо… «В трапезной потерян драгоценный камень. Прошу вернуть. Отблагодарю как принято. Оставлять себе не рекомендую: пожалеете!» Это то, что вы имели в виду? И что это значит?
Галилео достал из кармана какой-то металлический предмет. При ближайшем рассмотрении предмет оказался карманными часами уже знакомого фирменного дизайна старого астронома. В крышку часов был вмонтирован переливающийся желтыми лучами камень.
— Примите этот подарок, мой молодой друг, — торжественно сказал Галилео.
— Спасибо, но у меня просто не хватит наглости принять такой подарок! Вы наверняка потратили недели, чтобы сделать эти часы!
— Да, это так, и все же я хочу, чтобы они у вас были. К тому же что такое недели по сравнению с вечностью? Обратите внимание на этот камень… Он ни о чем вам не говорит?
— Неужели желтый алмаз?
— Да, желтый алмаз, да еще и тот, который выпал из рукоятки кинжала Красавчика. Тот самый, потерянный в трапезной. Надеюсь, у вас не возникнет извращенное желание вернуть его владельцу?
— Нет, я не настолько благороден.
— Помните, я говорил вам об одной уникальной функции в часах моей конструкции? Смотрите, сейчас я нажму на эту кнопочку и обнулю показания…
Галилео нажал кнопочку, и сразу после этого раздался нежный музыкальный звон, вслед за чем в одном из продолговатых окошек на циферблате часов стрелка резко дернулась, поколебалась и зафиксировалась где-то в конце миниатюрной шкалы.
