выявившимися еще во второй половине 1924 г. В условиях обострения политической борьбы в гуандунской революционной базе часть руководства КПК (прежде всего Чэнь Дусю, Цай Хэсэнь и Мао Цзэдун), критикуя правительство Сунь Ятсена с левацких позиций, вели линию на фактический уход из Гоминьдана. В решениях съезда эта тенденция проявилась прежде всего в постановке вопроса о гегемонии пролетариата в национальной революции. Причем этот вопрос ставился не в теоретическом плане, а как практическая задача, как лозунг действия. Съезд избрал новый ЦК в составе 9 человек. Генеральным секретарем вновь был избран Чэнь Дусю.
Провал объединительной конференции в Пекине, продолжавшиеся милитаристские войны демонстрировали органическую неспособность милитаристов решить проблему национального объединения мирными средствами. Укрепление революционной базы в Гуандуне, развитие единого фронта, рост рабочего и крестьянского движения создавали предпосылки складывания новой мощной силы, способной революционными методами объединить Китай. В стране назревала революционная ситуация.
5. Начальный этап национальной революции (май 1925 г. - июнь 1926 г.)
Нараставшая классовая борьба китайских рабочих в приморских городах к лету 1925 г. переросла в массовые антиимпериалистические выступления, ставшие началом Национальной революции. В Шанхае забастовки на японских текстильных фабриках, начавшиеся в феврале, расширились в мае в ответ на репрессии хозяев и властей. Однако борьба рабочих за свои экономические интересы в условиях жестоких репрессий со стороны властей и японских империалистов была чрезвычайно трудна и ЦК КПК принял решение выдвинуть на первый план общенациональные лозунги, превратить чисто экономическую борьбу рабочих в массовое антиимпериалистическое выступление. Поскольку преследовалась цель не только облегчить положение бастующих, но и усилить влияние КПК в широких массах, было решено организовать 30 мая в Шанхае студенческую демонстрацию под антиимпериалистическими лозунгами.
Эта демонстрация студентов была расстреляна британской полицией международного сеттльмента, что лишь усилило и расширило массовые выступления в Шанхае — в разных формах они охватили почти все слои китайского населения. Забастовали рабочие не только всех японских предприятий, но и английских, Прекратили учебу все студенты и учащиеся средних школ, прекратилась торговля, начался бойкот японских и английских товаров. На жестокие репрессии Шанхай ответил подлинным взрывом национальных патриотических чувств.
В этом подъеме национальной борьбы особенно большую роль Играл шанхайский рабочий класс, организованный прежде всего коммунистами. Уже 31 мая коммунисты создали Генеральный Совет шанхайских профсоюзов, председателем которого стал Ли Лисань. В ходе забастовки Генсовет провел большую работу по Созданию профсоюзов и прежде всего на японских и английских предприятиях, сумев организовать рабочих. Генсовет фактически стал легальным органом руководства борьбой шанхайских Трудящихся. В начале июня под руководством Генсовета бастовало более 130 тыс. рабочих 107 иностранных предприятий. Наиболее активными были текстильщики японских и английских фабрик. Забастовка охватила и небольшое число китайских предприятий (26 тыс. забастовщиков на 11 предприятиях).
Под влиянием коммунистов находился также Объединенный союз студентов, сыгравший столь важную роль в развертывании антиимпериалистической борьбы. Объединенный союз торговцев различных улиц не только непосредственно участвовал в патриотических акциях (демонстрации, бойкоты иностранных товаров, закрытие лавок), но и оказывал материальную помощь забастовщикам. 7 июня на гребне национальной борьбы по инициативе и под руководством коммунистов был создан Объединенный комитет рабочих, торговцев и студентов, фактически являвшийся организацией единого фронта. Объединенный комитет выдвинул программу национальных требований, состоявшую из 17 пунктов и ставшую фактически платформой «Движения 30 мая».
Основное содержание этой платформы носило общенациональный характер и было направлено прежде всего на ликвидацию политического засилья иностранцев в Шанхае и унизительного положения китайцев в их родном городе, что и вело к таким трагическим последствиям, как убийство молодого рабочего Гун Чжэнхуна на японской текстильной фабрике 15 мая или расстрел английской полицией студенческой демонстрации 30 мая. Собственно пролетарские интересы были выражены лишь в одном пункте— в требовании ввести рабочее законодательство и свободу организации профсоюзов и забастовок на иностранных предприятиях.
Генеральная торговая палата Шанхая, оплот шанхайской буржуазии, отказалась войти в Объединенный комитет и выдвинула собственную программу из 13 пунктов, также содержавшую антиимпериалистические требования, но в менее радикальной форме. Таким образом, весьма неоднородная шанхайская буржуазия была захвачена антиимпериалистическим подъемом, участвовала в движении протеста, хотя, вполне естественно, степень ее активности была неодинакова. Патриотический подъем оказал воздействие даже на пекинское правительство: Дуань Цижуй заявил о поддержке национальной борьбы в Шанхае и программы из 13 пунктов, пожертвовал денежные средства в стачечный фонд и направил ноты протеста дипломатическому корпусу. Даже милитаристы Чжан Цзолинь и Сунь Чуаньфан заявили о солидарности с патриотическим движением в Шанхае.
Однако условия борьбы в одном из центров империалистического господства были трудными, патриотическое движение имело дело с опытнейшими политическими противниками. Ценой некоторых уступок империалистам и милитаристским властям (а 13 июня в Шанхай вступили войска фэнтяньской группировки милитаристов, которые ввели в городе военное положение) удалось нейтрализовать крупную буржуазию, в июле постепенно прекратили забастовку средние и мелкие торговцы. Забастовку продолжали рабочие, но их положение становилось все сложнее. В этих условиях репрессий и отхода союзников среди некоторых руководителей КПК в Шанхае (Ли Лисань) и части рабочих усилились левацкие настроения, толкавшие их на выдвижение отчаянных предложений выхода из этой трудной ситуации (вплоть до предложений о вооруженном восстании, обреченном, естественно, в той обстановке на тяжелейшее поражение). ЦК КПК не поддержал эти авантюристические предложения и по совету Коминтерна в начале августа принял решение о снятии политических лозунгов и постепенном прекращении забастовочной борьбы с целью вывести профсоюзы из-под удара репрессий.
В шанхайских событиях фактически была реализована идея единого фронта, но не в гоминьдановской форме, а в форме широкого стачечного объединения различных социально-политических сил. В ходе борьбы КПК пришлось решать сложные тактические задачи взаимоотношений с участниками этого единого фронта. Если по отношению к мелкобуржуазным слоям позиция КПК была последовательной, то по отношению к буржуазии — весьма двойственной, ибо КПК стремилась в практической борьбе привлечь буржуазию, использовать ее средства и влияние для усиления нажима на своих противников, но в то же время в пропагандистско-политических материалах рассматривала ее как «соглашательскую». Эта двойственность тактики отражала нечеткое понимание движущих сил национально-освободительного движения, сказавшееся в дальнейшем на политике КПК в едином фронте.
Наибольший отклик шанхайские события, вполне естественно, нашли на революционном юге страны. Реакция китайского населения английской колонии Гонконг была столь сильной, что коммунистам уже 19 июня удалось организовать массовую забастовку в поддержку шанхайских трудящихся и их 17 требований, к которым были добавлены еще шесть требований, отражавших не только социальные интересы гонконгских рабочих, но и общие интересы всех китайцев, проживавших в Гонконге. 21 июня к гонконгским забастовщикам присоединились рабочие англо-французской концессии Шамянь в Гуанчжоу. Забастовщиков поддержала основная часть гуанчжоуского купечества. Начался бойкот английских товаров. Объединенный комитет студентов объявил забастовку учебных заведений. 23 июня забастовщики организовали массовую демонстрацию, которая была расстреляна по приказу английских властей. Это кровавое злодеяние не только не приостановило движение солидарности, но и сделало стачку действительно всеобщей. В Гонконге забастовало 250 тыс. китайских рабочих и большинство из них покинуло Гонконг, большинство китайцев покинуло также Шамянь.
Инициаторами и главными организаторами этих национальных выступлений были коммунисты, действовавшие в сотрудничестве с Гоминьданом и гоминьдановским правительством. Руководящим органом
