определения ценности мистицизма. «Страшное оное наводнение, — говорил Левицкий, — не простое и не слепое натуры действие было, но собственно удар праведного суда Божия, воздающего нам по делам нашим, как сие неоднократно мною же, убогим рабом Его, весьма чувствительно в сем храме предвозвещено и самому правительству представлено, но, к несчастью, вместо плодов покаяния и благого исправления, какие торжественно Богу обещаны были, явились в сем граде плоды совсем противные».
189
Любопытно, что аббат Жоржель, приезжавший в Россию при Павле, обвинял самого Ростопчина в сношениях с иллюминатами. Действительно, полная неразбериха.
190
Паулуччи в тех же кознях заподозревал и бар. Крюденер, и Александру приходилось в 1818 г. убеждать в противном своего подозрительного администратора: «Pourquoi avoir trouble la tranquilite d'etres, qui ne s'occupent, que de prieres ё l'Eternel et qui ne font de mal e personne». Но оказалось, что политическая пифия эпохи Священного союза занималась не только небесным и божественным, и Александр сам удалил ее из Петербурга.
191
Ярким образцом этой реакционной оценки масонства может служить позднейший донос Магницкого об иллюминатах, поданный в 1831 г. Николаю I. Масоны — это агенты «для разрушения не только алтарей и тронов, но и всех правительств, какого рода они ни были и даже оснований всякого гражданства и образованности». Итак, цель ордена иллюминатов: освобождение народов от государей, дворянства и духовенства. Магницкий далее поясняет название иллюминатов-мартинистов; последние тождественны масонам. С их деятельностью несовместима любовь к отечеству. С дьявольской хитростью, в целях пропаганды, они всех друзей трона выдают за иезуитов… Около масонства объединены заговорщики «берлинские, сенские, веймарские, готские, эрфуртские, брауншвейгские и шлезвигские»… Все данные общества зависят от всемирного братства иллюминатов и т. д.
192
То же Ермолов говорил и Фонвизину: «Он (Александр) вас так боится».
193
Он также был деятельный до времени член библейских обществ и на заседаниях произносил громовые речи против вольнодумства и неверия, пробуждающих «самовольство, непокорение власти, Самим Богом для блага обществ установленной». Все это от «врага рода человеческого» — сатаны.
194
Чуть ли не все современники называют Аракчеева «злодеем», даже «самые преданные государю люди», напр., кн. П.М. Волконский и др. Они «открыто», по словам Завалишина, толковали о необходимости положить конец влиянию Аракчеева. Но не следует слишком полагаться на этих «царедворцев», завидовавших Аракчееву и тем не менее раболепствовавших перед временщиком и считавших, по словам декабриста Булатова, «за счастье целовать руки любимицы графа», т. е. Анастасии Минкиной. Образцом раболепия перед временщиком может служить герой 1812 г. гр. Милорадович. «О нем, — писал С.Н. Глинка, — можно сказать Корнелиевым выражением: «В Риме не было уже Рима». Он облек себя личиною лести. Раболепствовал перед Аракчеевым, толкаясь иногда по получасу в его приемной. И при появлении самого гр. Аракчеева гр. Милорадович изгибался в три погибели».
195
Эту характеристику уместно применить по отношению к самому Руничу.
196
Потрясена была «вера» всеми лжеумствованиями о так называемой внутренней церкви, т. е. никакой. Подобно Шишкову оценивал декабрьские события и обывательский мир: после 1825 г. тамбовские мещане писали царю Николаю: «Мы за тебя, государь, стояли, хотим истребить масонов».
