62
Большой цены им нет, так как «ловкость» в данном случае оказалась чрезмерной. Вот, например, образец «достойных» цитат Троцкого. Он повторяет слова Керенского; «в апреле явился в Ставку к ген. Алексееву украинский офицер по имени Ярмоленко»…. «Не мешает тут же отметить – прибавляет полемист – что Керенский не умеет быть точным даже тогда, где он даже не заинтересован в неточности. Фамилия того мелкого плута, которого он выводит на сцену, не Ярмоленко, а Ермоленко». В «Совр. Записках» в статье Керенского напечатано: «в апреле месяце в Ставку Верховн. Глав. ген. Алексеева явился «бежавший из плена» офицер украинский Ермоленко». По истине удивителен такой дикий прием полемического наскока.
63
Деникин излагает дело несколько по иному: «все представления верховного командования, рисующие невыносимое положение армии перед лицом такого грандиозного предательства, не только оставались безрезультатными, но не вызвали ни разу ответа. «Таким молчанием Деникин и объясняет решение: обратиться к экспертизе Бурцева и предоставление ему для использования полученного материала.
64
Эту терминологию впервые употребил Ленин, за ним повторил «меньшевик» Суханов в своей работе.
65
Воспоминания его в значительной его части предварительно были напечатаны в «Посл. Нов.».
66
Переверзев предупредил Никитина, как рассказывает последний, что правительству, известно, что в Германии имеются клише для русских десятирублевых кредитных билетов. Они были изготовлены еще до войны, но в свое время министерство финансов обратило внимание, что на отпечатанных в Германии кредитных билетах две последние цифры серии оказались слегка подчеркнутыми. Следовало ожидать, что такие десятирублевки будут двинуты в Россию. У некоторых солдат, и особенно у матросов, арестованных после июльского восстания, – утверждает Никитин – находились такие десятирублевки немецкого происхождения. Протоколы комиссий прокурорского надзора, через который проходили арестованные, по словам Никитина, «зарегистрировали эти найденные немецкие деньги». Во всяком случае, никаких упоминаний или намеков на эти деньги нет пока в многочисленных протоколах допросов, опубликованных в «Красном Архиве». Я слышал и другую версию: Временное Правительство в силу недостатка денежных знаков само пустило в оборот десятирублевки с подчеркнутыми цифрами. Однако, Переверзев обращал внимание на то, что отобранные десятирублевки отличались однообразием порядковых номеров. Никитин находит подтверждение своих слов у Троцкого, который в ответ на обвинения, выдвинутые против большевиков, говорил, что арестованных просто грабили под предлогом, что найденные деньги были отпечатаны в Германии. Троцкий («Моя жизнь») под «немецкими» деньгами, конечно, подразумевал другое – деньги, полученные от «немецких» агентов.
67
Сообщение это столь важно, что оно требует особой точности. В интервью, данном сотруднику «Возрождения» Любимову, Переверзев как бы подтверждает сообщение: «при помощи нашего тайного агента, состоявшего в то время в комитете большевиков (его имя и теперь не считаю возможным огласить), удалось установить, что Ленин сносится с Парвусом нарочным». На мой запрос Переверзев, однако, этого не подтвердил. См. [68
68
Надо иметь в виду, что содержание писем Никитин передает по памяти. Переверзев в своем «интервью» значительно сузил рамки и говорит лишь про одно письмо, в котором находились выражения: «присылайте материалы» и «будьте архи-осторожны в сношениях».
69
Припомним, что формально Ленин уклонялся от всех встреч, за исключением яко бы встреч с левыми шведскими социалистами. передаче писем большевиков в Швецию. Не Штейнберга ли надо подразумевать под этим Шпербергом?.
70
Шперберга, по словам тогдашних газет, изобличали в связях с Колышко.
71
Дипломатическая переписка, сохранившаяся в архивах Временного Правительства, говорит о том, что ведомство Терещенко пыталось создать свою самостоятельную «контрразведку» в Стокгольме с целью «обнаружения путей и средств, коими пользуются немцы для пропагандирования в России идей об окончании войны» (Сообщение Терещенко Ону 6 июля).
72
Так ли это было в действительности, проверить нет возможности. Надо сказать, что архив Департамента Полиции, по-видимому, совершенно не был использован при наследовании дела о большевиках в 17 году. При министерстве юстиции работала особая комиссия, отбиравшая соответствующие дела для Через. Следственной Комиссии под председательством Муравьева. Она выясняла состав секретной политической агентуры, но все это для того только, чтобы определить состав преступлений старой власти. Когда Бурцев при допросе 1 апреля попытался коснуться вопроса о немецком шпионаже, председатель с откровенностью сказал, что «шпион» интересен Комиссии лишь тогда, когда он высоко гнездится». Поэтому Муравьев так усиленно допрашивал ген. Иванова о «корнях шпионажа германского». Большевики естественно не принадлежали к этим привеллигированным сферам (Намек можно найти лишь в беглых замечаниях Белецкого о раскрытии шпионской организации в Швеции, связанной с именем фон Люциуса). Равным образом и заграничная Комиссия Сватикова, как видно из его доклада, дошедшего до Правительства в октябре, очень много говорила о подозрительных действиях «правых» в смысле «германского шпионажа», и решительно ничего о большевиках (доклад этот напечатан в 20-й книге «Красного Архива»). Пожалуй, столь же показательна и судьба случайно всплывшего летом 17-го года одного документа из архива разгромленного Департамента Полиции, касающегося австрийской пропаганды на Украине. «Объемистое дело» Департамента было доставлено в издательство «Сила Земли», которое финансировалось Союзом частных банков. Представителем банков состоял б. военный министр Гучков. Он, по словам С. Сумскаго, («Арх. Гр. Войны», вып. 2), отказал в ассигновке за «ненужностью этого издания», между тем именно Гучков, как было указано, придавал роли немецкой агентуры в революции преувеличенные размеры.
