ненавидящим взглядом спину моей подруги. Заметив, что я смотрю на него, он недобро оскалился щербатым ртом. Я толкнула Лоту, она недоуменно повернулась ко мне, но мужичок уже затерялся среди дворового люда и показать его ей не удалось. На мой вопрос, есть ли у нее здесь враги, она только недоуменно пожала плечами и ответила, что никогда здесь раньше не бывала.
На краю селения нашу ватагу остановили. Здесь размещался пост из полутора десятков солдат. Насколько я понимала, подобные посты перекрывали все дороги ведущие к Арату. Судя по удивленному лицу старшего, он не видел причин зачем мы понадобились стражникам. Они о чем-то поговорили, бригадир мастеровых сунул командиру стражников мзду и для них вопрос был решен. Один из стражников направился к нам, а мастеровые двинулись дальше.
– Эй, вы, двое! А ну стоять! – Рявкнул он, на всякий случай указывая на нас пальцем.
Мы замерли. Я глянула на старшего ватаги, он взял с нас денег и обещал довести до Байска, по моим представлениям, он должен был вмешаться. Но нет, старшой отвел глаза и ни сам ни его люди явно не собирались оказать нам помощь. Несколько селян, в пределах видимости, торопились по своим делам, радуясь, что солдаты привязались к нам, а не к ним.
– Давайте пацаны зайдите в караулку, к вам есть вопросы.
Мы переглянулись. Общение с солдатами не предвещало нам ничего хорошего.
– А может так договоримся? – Жалобно затянула Шарлота и полезла в кошель на поясе, специально звякнув при этом монетами.
– Без разговоров, там разберемся. – Стражник был непреклонен.
Повинуясь его приказу мы покорно зашли в обшарпанный, бревенчатый дом, с узкими как бойницы окнами. Внутри было единственное помещение, на середине которого мы и остановились, вопросительно глядя на сидящего за столом сержанта. Судя по всему он был здесь главным. Кроме нас и сержанта в комнате было трое солдат и давешний злобный мужик, увидев которого Лота побледнела.
– Значит так, ребята. – Сержант строго посмотрел на нас, – У меня есть подозрения, что вы не артельщики. Старший вашей группы сказал, что вы присоединились к ним только вчера. Так что быстро рассказывайте, кто вы и откуда? А вот этот, – кивок головы в сторону щербатого – утверждает, что вы вообще не мужчины.
Теперь имея возможность присмотреться к нашему недругу, я замечаю, что он гораздо моложе, чем мне показалось вначале. Лота пребывает в каком-то ступоре глядя на него, и мне приходиться брать инициативу на себя.
– Что вы от нас хотите? – Спрашиваю я как можно жалостливее.
– Раздевайтесь живо, чтобы мы убедились, что вы мальчишки и на вас нет рабских клейм.
По глазам говорящего это сержанта, я вижу, что он уже не сомневается в нашей половой принадлежности и просто желает получить стриптиз на дармовщинку. Демонстрировать им себя, не хочется, тем более, что понимаю – этим все равно не ограничится. И среди вещей у нас много такого, что никому лучше не показывать. Ну, делать нечего, придется опять помахать руками.
– Ладно дядя, – говорю я глядя прямо в глаза сержанта, но фиксируя боковым зрением и других солдат, – ты уговорил меня, я не мальчик, что дальше?
Приняв решение я сбрасываю маску испуганного подобострастия и смирения. Переход от жалкого запуганного создания к уверенной в своих силах хозяйки жизни слишком резок. Сержант несколько теряется от моего спокойствия и наглости. Я же балансирую на грани входа в боевой режим и уверена, что размажу этих вояк по стенам, до того как они успеют достать оружие.
– Я понял! – Вдруг заорал щербатый, указывая на меня грязным пальцем с обломанным ногтем. – Это та самая ведьма, что помогла ей уйти от людей Толстого Пака.
И тут Шарлота выходит из состояния задумчивости.
– Ах ты сволочь! – Визжит она так, что барабанные перепонки готовы лопнуть. – Тебе мало одного раза, ты долго собираешься делать мне гадости?
Она подскакивает к замызганному и отвешивает ему звонкую пощечину от которой его голова запрокидывается, а сам он отлетает к столу. Не давая ему опомниться Лота хватает его за сальную шевелюру и наклонив, что есть силы бьет коленом в лицо. Уже упавшего мужика, она остервенело пинает ногами.
Один из солдат попытался вмешаться, но я перехватила его движение, ускорила и изменив траекторию швырнула в стену. Он врезался в нее с такой силой, что казалось дом содрогнулся, отлетел и уже медленно осел на пол. Соприкосновение бревен стены и доспехов солдата произвели страшный грохот, от которого Лота вздрогнула и помнившись перестала избивать свою жертву.
На всякий случай я закрыла дверь на засов и осталась рядом с ней выразительно поигрывая извлеченным на свет кинжалом. Но все остальные участники мизансцены оставались на своих местах, не делая попыток повлиять на события. Сержант ошарашено смотрел на скрюченное на полу у стола тело. Двое солдат, со страхом глядя то на меня то на Лоту, вжались в противоположную от двери стену. Один из них что-то шептал другому. Третий возился в пыли на полу, пытаясь утвердиться на разъезжающихся конечностях. Последний участник лежит на полу и не подает никаких признаков жизни. Я уже догадалась, что это, непутевая первая любовь Шарлоты – Франс. Круто, однако, жизнь проехалась по нему. По рассказам Лоты, я представляла его, пусть моральным уродом, но внешне красавцем. Вроде моего Алонзо. А тут такой потасканный, напоминающий наших бомжей, тип. Я просто не могу представить, сохнущую от любви красавицу Лоту рядом с ним.
– Я сегодня не расположена к мордобою. – Говорю я, обращаясь к сержанту. – Предлагаю договориться по-хорошему, пока я тоже не разозлилась. – При этом киваю в сторону Лоты, все еще злобно раздувающей ноздри.
– Да, конечно, давайте договоримся. – Сержанта, словно подменили. От грозной строгости не осталось и следа, сейчас это сама вкрадчивость.
– Чем мы привлекли ваше внимание?
– Да ни чем. Это вот он, – сержант указал на Франса, – прибежал, раскричался, что две переодетые в мальчишек преступницы пытаются скрыться от закона. У меня приказ: задерживать всех подозрительных. Время сейчас смутное, я не могу оставить такой донос без проверки. Вот и приказал привести вас сюда.
– Понятно. Сейчас у вас надеюсь нет к нам претензий?
Он замялся.
– Этот человек…
– Этот человек соблазнил и совратил мою подругу. Фактически мы присутствовали при семейной сцене. Измены, ревность, такие категории не должны волновать армию. Искоренять крамолу – да. Но мы то тут при чем? Граф Берндот настоящий дворянин, он не мог приказать своим солдатам вмешиваться в частную жизнь граждан.
Сержант оторопело глядит на меня. Почувствовав в нас силу и справедливо полагая, что его возможностей справиться с нами не хватит, он утратил единственный рычаг, которым привык решать все проблемы. Словесные игры были явно не его стихией. Окостеневшие сержантские мозги не могли угнаться за ходом моей мысли, облеченной к тому же в массу незнакомых ему слов. Поэтому отчаявшись что-нибудь понять, он принял по-солдатски прямое и понятное решение.
– Вы свободны.
– Хорошо, мы уходим. Вы мудрее, чем кажитесь. Лота пошли.
Подхватив рюкзаки, мы выходим и закрываем за собой дверь. Улица пустынна. Глазами я показываю Лоте: 'идти за мной'. Обойдя дом мы замираем под одним из окон. Я хочу знать, что предпримут солдаты, отпустив нас.
– Вот это бабы!
– Какие к черту бабы. Это ведьмы, а то и сама Смерть. Слышали, что про Арат рассказывают?
– Вот влипли. Молчать про это дело надо. Согласны?
– Да.
– Проверь, что с этим?
– Готов, не дышит.
– Ну так ему и надо. Так нас подставил, гад!
Я трогаю Лоту за руку. Мы тихо отходим от окна и идем прочь от селения. На дорогу мы не выходим,
