новых высоток, являвшихся главными опорными пунктами.
С севера ломаная линия Стенки охватывала несколько примыкавших к станции жилых кварталов, на юге ровно шла вдоль полосы вырубленного леса. На станционном переходном мосту, вышках, чердаках и крышах располагались пулеметные гнезда, по Стенке были разбросаны позиции огнеметчиков и гранатометчиков, возле здания вокзала и на привокзальной площади размещались минометы, выполнявшие функции тыловой артиллерии.
Форпост пока держался. Потери здесь, конечно, были побольше, чем в столице, но уж чем-чем, а живой силой (или живым мясом — это уж как посмотреть) перенаселенная Москва свои Форпосты снабжала бесперебойно.
Прибывшую бронетричку осмотрели и загнали на запасной путь.
Пассажиры быстро покинули поезд, в котором за время поездки натерпелись немало страху, и молчаливой толпой, толкаясь и наступая друг другу на пятки, убирались со станции. Вымотанные, напуганные, они боязливо оглядывались на поврежденный третий вагон первой сцепки и косились на труп в тамбуре. Нападение интродукта, пусть даже успешно отбитое, никому не придавало оптимизма.
Егор стоял у искореженной двери и с завистью смотрел на людской поток, втягивающийся в здание небольшого вокзальчика с зенитным пулеметом на крыше. Пассажиры уже могут отдыхать. Кондукторам бронетрички такое счастье светит не скоро. Еще предстоял повторный осмотр состава, потом — сдача маршрутных листов, доклады об инциденте (атаки тварей назывались именно так — инцидент) и отчеты об израсходованных боеприпасах.
О смерти напарника и раскуроченном тамбуре придется писать отдельный рапорт. Возможно, не один. Плюс объяснительная по поводу приведенного в негодность табельного оружия. В общем, впереди — сплошные головняки. И все-таки…
Егор улыбнулся. Ведь все-таки жив остался! И что не менее важно — невредим. Можно считать, ему сегодня здорово повезло. Ему — да. А вот молчуну Андрею…
Егор глянул на окровавленное тело в тамбуре. Улыбаться сразу расхотелось.
Глава 8
— …Поезд! Из Москвы! Внимание, поезд! Из Москвы! Внимание…
Монотонный занудный голос диспетчера все лился и лился из станционных динамиков. Голос женский, а впечатление такое, будто говорит робот. Выхолощено, бесстрастно, без эмоций.
— Внимание, поезд!..
Это был привычный звуковой фон станционных будней.
— Из Москвы!
Егор выругался сквозь зубы. Заткнулись бы уж там, в диспетчерской, что ли? И так ведь уже все понятно. И все видно тоже.
К западным или, как их еще здесь называли, Московским воротам подходила последняя вечерняя бронетричка из столицы. Самый опасный рейс, кстати. Дымный след тепловоза терялся в сгущающихся сумерках.
Состав остановился в нескольких метрах от ворот. Наблюдатели и снайперы с помощью мощной оптики сейчас проводят поверхностный осмотр поезда: не прицепилась ли к вагонам какая дрянь. Вроде ничего подозрительного обнаружено не было. По крайней мере, Егор ничего не заметил.
Второй взвод станционной роты, в котором нес службу Егор, на этот раз был поставлен в усиление к пулеметчикам на западном переходном мосту. Бронетрички сегодня сопровождала другая смена. И нельзя сказать, что Егор был этому не рад. После недавней стычки с зубастой «летягой» в тамбуры как-то не очень тянуло.
Впрочем, и здесь, на переходном мосту, следовало держать ухо востро. Пока Форпост не штурмовали ни твари-интродукты, ни обиженные беженцы-провинциалы, но все могло измениться в любую минуту.
Прибытие поезда, как, впрочем, и его отправление на Москву — ответственный момент. То недолгое время, которое будут открыты ворота, оборонительная линия Форпостовской Стенки окажется разомкнутой, а значит — особенно уязвимой. И если кто-нибудь попытается прорваться на станцию вместе с бронетричкой, будет горячо. В случае нападения вторыми воротами должен стать свинцовый шквал группы прикрытия. Потому-то сейчас все глаза и стволы второго взвода смотрят на Московские ворота.
А ворота уже открывались.
Бронетричка въезжала на станцию. Въехала…
Тяжелые створки сомкнулись над рельсами. Вроде обошлось. Никто не бросается вслед за составом. Никто не ломится в ворота.
Еще один — более тщательный осмотр прибывшего состава. Затем вагоны выплеснули людей.
Молчаливая и суетливая толпа пассажиров схлынула с платформы, просочилась сквозь вокзальные двери, растеклась по куцым улочкам Форпоста.
Егор вздохнул с облегчением. Кажется, эта смена закончится благополучно. Вздохнул и…
— Внимание, поезд!.. — вдруг снова ожили хриплые динамики станционного громкоговорителя. Дребезжащий металлический звук ударил по ушам.
Егор дернулся от неожиданности. Да какого! Переклинило эту тетку-диспетчера, что ли?
— На Москву!
Он не сразу сообразил, в чем дело.
— Внимание, поезд! — повторила диспетчер. Теперь ее голос не казался невозмутимо-спокойным, как прежде. Голос был возбужденным, удивленным и даже вроде бы радостным. — На Москву!
Только со второго раза до Егора дошло. На Москву! Не из Москвы.
И что бы это значило? На путях стоит пустая бронетричка. На платформе — ни одного пассажира. Кондукторов-охранников тоже нет: видимо, уже сдают в вокзальной конторе маршрутные листы. Так какой смысл снова открывать Московские ворота и гнать состав в столицу. Тем более в такое время? Темнеет ведь уже… А по темному времени даже ремонтная бригада за Стенку не высовывается.
— Внимание, поезд! — диспетчер не унималась. — На Москву!
Вечернюю тишину прорезал гудок тепловоза. Звук донесся не от западных ворот, на которые все еще пялился Егор. От восточных.
Егор обернулся.
Мама дорогая! Бронепоезд! Настоящий. Тяжелый. Экспедиционный. Вернее… Вернее, то, что от него осталось.
К воротам приближался изрядно потрепанный бронесостав.
На станции поднялась такая суматоха, какой Егор не видел даже во время нападения тварей. По путям и платформам забегали люди с оружием и без. Что-то кричали командиры. Ага, вон даже сам «первый» — начальник станции Кирилл Васильевич выскочил из вокзальной конторы с матюгальником в руках.
— Первый взвод — на восточный мост, в прикрытие! — зарокотал не хуже станционного громкоговорителя бас Кирилла Васильевича, усиленный мегафоном. — Второй — на карантинную платформу! Бегом! Бегом!
Егор вместе со своим взводом бросился с западного моста к платформе, отгороженной от остальных путей бетонными блоками и закрытой сверху колючей проволокой. Пустующий карантинный отстойник вплотную примыкал к восточным воротам, которые уже…
Да, ворота уже открывались. Впервые на памяти Егора.
Пригородные бронетрички дальше станции Железнодорожной не ходят, а отправление в экспедицию или возвращение в Форпост бронепоездов дальнего следования Егору наблюдать еще не доводилось.
— Гус, ко мне! — вырвал его из толпы окрик начальника станции.
— Держи! — Кирилл Васильевич кинул Егору матюгальник.
Сам раскрыл висевший на поясе планшет с документами. Что-то будет отмечать, наверное. Количество вагонов? Доставленный груз?
— За мной! — велел Егору Кирилл Васильевич.
