Узилище…
Темница!
Узилище!
Именно перед этой дверью гейнский пфальцграф по прозвищу Славный вдруг явственно ощутил: что-то в нем надломилось. Или уж точнее – сломалось. Что-то трещавшее подспудно во время всей унизительной поездки на цепи. И вот натужно трещавшее прежде переломилось. Совсем. Навсегда. Непоправимо. С окончательным роковым хрустом. Только это хрустнул вовсе не внутренний стержень человеческой сути. Нет, это сметены и разметаны в щепу какие-то неведомые сдерживающие барьеры и рамки. И это не та поломка, что в одночасье превращает сильного человека в слабого. Это то, что делает сильного еще более сильным. Даже нет, не так. То, что делает сильного человека другим, иным. Опаснее, чем прежде. Злее. Безжалостнее, беспощаднее. И к врагам, и к друзьям, которые осмелятся встать на пути к вражескому горлу.
Да, Дипольд стал другим. Стараниями оберландского маркграфа, осмелившегося поступить с лучшем рыцарем Остланда так, как он поступил. И в этом заключалась главная ошибка Чернокнижника. Ибо новый Дипольд Славный – уже не старый Дипольд Славный. Ибо отныне новый Дипольд станет для змеиного графа заклятым ненавистником пострашнее всех прежних недругов Альфреда, вместе взятых. И помноженных друг на друга.
Так будет.
И так есть.
Уже.
ГЛАВА 17
– …И все-таки неразумно. Очень неразумно. Крайне неразумно, ваша светлость! – тихий голос, выражающий осторожное неодобрение, прошелестел под высокими сводами. – Вы ведь практически сами сунули голову в пасть нидербургского льва и меня впихнули туда же. Это еще великая удача, что лев не сжал челюсти прежде, чем я поднял голема. Но нельзя же было так рисковать! Неразумно…
– Неразумно?! – грянул в ответ другой голос – громкий, властный, уверенный. Угрожающий. – То есть глупо, так?! А не много ли ты себе позволяешь, магиер? Не забываешься ли ты, колдун? По-моему, куда как неразумнее упрекать в глупости своего единственного покровителя.
– Простите, ваша светлость, – былое неодобрение вмиг сменилось испугом и обрело боязливо- оправдывающиеся нотки. – Я просто… ну, знаете… после пережитого… и еще эта стрела, вывернувшая наизнанку все нутро… От одного воспоминания о ней у меня начинаются колики…
– Вообще-то, арбалетным болтом досталось и мне – не забывай.
– Я помню, помню, – зачастил тихий голос. – И как раз поэтому… я лишь хотел сказать…
– Что?!
– То, о чем предупреждал раньше. Слишком рискованно было вот так, в открытую, отправляться на нидербургский турнир. Дипольда мы бы могли схватить при более благоприятных и менее опасных обстоятельствах – в пути к Нидербургу или на обратной дороге. И уж вовсе не следовало вашей светлости самому приближаться к ристалищу со столь малой свитой. Если бы нидербуржцы и остландские рыцари напали сразу, без промедления… Тогда ваша жизнь…
– Моя жизнь была в безопасности. Как и твоя, впрочем, о которой, сдается мне, ты печешься больше.
– Ваша светлость! Я… вы…
Горячая, но не очень уверенная попытка возразить была холодно прервана:
– Мои латы и та кольчуга, которую ты носишь под своей рясой, неуязвимы для вражеского оружия. По крайней мере, ты сам уверял меня в этом, колдун.
– Позволю себе дерзость напомнить: я всего лишь говорил, что эти доспехи несколько прочнее и надежнее лат, изготовленных обычными бронниками, – со смирением ответствовал тихий голос. – Однако я никогда не утверждал, что они неуязвимы. Да, ваши латы и моя кольчуга выкованы из лучшей… драгоценнейшей стали, выплавленной по специальным, немногим в этом мире ведомым рецептам, да, они неоднократно заговорены и особым образом, под нужные заклинания, закалены в свежей крови. Столько раз закалены, сколько требуется. Но, поверьте, даже алхимия, магия и некромантия, вместе взятые, не способны создать доспеха, который полностью уберег бы хрупкое человеческое тело от всех опасностей яростной битвы. Неуязвимых лат не бывает, и потому полагаться на одну только броню не следует никогда. К тому же усиленный защитный комплект имеется лишь у вас и у меня. Остальные ваши воины пока прикрыты обычным железом.
– О, да! Бедный-бедный Курт. Ты хоть знаешь, колдун, сколько лет он верно носил за мной знамя Оберландмарки? И вот какая-то нидербургская стрела… И-эх!
Тяжелый вздох повлек за собой паузу. Пауза дала возможность ответить.
– Ваш знаменосец не менее преданно послужит вам и после смерти, – вкрадчиво заметил тихий голос.
– Я не сомневаюсь! Ты, как истинный магиер-некромант, найдешь достойное применение его безжизненному телу, как до сих пор находил применение прочим телам. Но речь сейчас не о том. Скажи, колдун, когда ты сможешь заковать в заговоренные латы всю мою дружину?
– Боюсь, нескоро, ваша светлость! – тихий голос дрогнул. Вероятно, его обладатель действительно боялся.
– Отчего же? Почему нескоро?
– Недостаток сырья…
– Мои рудники? Разве в них недостаточно руды?
– О, оберландские рудники поистине неисчерпаемы, но я имею в виду сырье иного рода. Вспомните,
