Водяной вал грохотал где-то совсем рядом.
Размышлять и искать ответы на вопросы времени не было. Нужно было действовать.
— Быстрее! — Он помог подняться чернявой.
До погребального контейнера — всего несколько шагов. Но поместятся ли в один гроб, пусть даже рассчитанный на покойника больших габаритов, два человека? Легли. Поместились. Места, правда, хватило едва-едва.
— Автомат лучше оставить, — посоветовала чернявая. — Лишний вес…
Да, лишний вес им сейчас ни к чему. Оружие — за борт. Фонарик — тоже. Какой от него теперь прок?
Борис вспомнил о колизейском пульте, оставшемся лежать где-то в мусоре. И пусть себе лежит. Эта штука им сейчас нужна меньше всего.
Упершись изнутри ладонями в гладкую поверхность, Борис рывком задвинул крышку до упора. Звякнула защелка.
В контейнере было темно и тесно. Пахло горелым пластиком и смертью. Им пришлось прижаться друг к другу так, как прижимаются только любовники.
Ревущая волна вот-вот должна была ворваться в накопитель. Девчонка дышала тяжело и часто. Борису тоже было не по себе.
— Тебя как зовут-то, чернявая?
Странно, что раньше ему в голову не приходило спрашивать об этом. Впрочем, ничего странного. Раньше он был охотником, а она — добычей. Зачем охотнику знать имя добычи? Но так было раньше. Теперь же…
— А тебя, пятнистый? — хрипло выдавила она.
Удар! Толчок! Кувырок! А после — непрекращающийся грохот и рев. Бушующая вода подхватила контейнер, завертела, бросив два тела внутри друг на друга. Мир, съежившийся до размеров плавучего гроба, закрутился в безумной беспросветной карусели.
До волны познакомиться они не успели. Увы, в жизни часто бывает так, что не успеваешь сделать чего-то важного.
Чернявая что-то кричала. Но разве в таком шуме разберешь что? Наверное, просто вопила от страха. Борис почувствовал, как девчонка судорожно цепляется за него здоровой рукой. Он обнял ее. Прижал к себе еще крепче. Укрыл, прикрыл. И только теперь, в сплошной круговерти ужаса и хаоса, в полной мере осознал, как давно и страстно хотел этого.
Контейнер обо что-то сильно ударило. И еще раз. Сквозь щели сочилась влага. К горлу подступала тошнота. Но вдвоем в одном клубке было не так страшно.
Промелькнула мысль, что это, наверное, очень символично: нестись из старого подыхающего мира в новый, еще неизвестный, вот так — по черному тоннелю, в бушующей воде, в гробу, мучениях и страхе. Это как рождаться заново. Перерождаться.
Или умирать при рождении.
Выживут ли они в трубе чудовищного аквапарка, Борис не знал. Он просто верил, что когда-нибудь все это закончится. И если очень повезет, ему еще удастся узнать имя чернявой девчонки, вцепившейся в него, как в спасительную соломинку.
