предназначение чипа-маяка – в принудительном вызове естественной реакции. Однако у него имеется и другая функция. Чип – это не только кнопка запуска, это еще и сдерживающий фактор, регулируемый барьер. Предохранитель.
– Предохранитель?
– Именно. Защита от незапланированной, случайной активизации заложенной рефлекс-программы в том случае, если расчетная реакция организма подключенного объекта возникнет не по сигналу с операторского компьютера, а от какого-либо внешнего воздействия, идентичного этому сигналу.
– А попонятнее как-нибудь можно?
– Легко. Предохранителя больше нет. Программа Кожина теперь может запуститься самопроизвольно. Когда, как и почему – этого нам предугадать не дано.
– Ты не сказал об этом сразу. Когда Юлька удаляла чип…
– А если бы сказал, что бы это изменило?
Ничего. Наверное… В первую очередь им нужно было отсечь Ирину от внешнего управления. Но…
– Если ты ошибаешься?
– В чем?
– Во всем?
– Послушай, Кожин не стал бы отпускать с Эшафота смертника, который в дальнейшем не сослужит ему службу. Хотя бы поневоле.
– А отпустив Ирину… Чего он хотел этим добиться?
– Трудно сказать. Могу только предполагать. Представь: девчонка-смертница, чью физиономию показали всему городу и публично помиловали на Эшафоте, идет по улицам. Разумеется, на такое чудо будет оглядываться каждый встречный-поперечный. На нее будут пялиться из каждого окна. О ней будут сплетничать. Везде, по всему району.
– И что с того?
– Я думаю, Кожин знает о твоем отношении к Ирине. Наверняка после вашей совместной ночной прогулки девчонка сообщила послу, что ты к ней неравнодушен.
– Неравнодушен? Да с чего ты…
– Брось, Денис, это ж видно невооруженным глазом.
В самом деле? Нет, по большому счету-то, орг нрав – да, Денис засматривался на Ночку. Еще с первой их встречи. Но он и не предполагал, что это так сильно бросается в глаза.
– А периметровские секретарши – не дуры, – продолжал группировщик. – Особенно те, которых выбирает себе в помощницы Павел Алексеевич. То, что она зацепила тебя на спецзадании, – это лишний балл в ее послужном списке. Такие баллы не скрывают, наоборот, их принято пихать в отчет. Так что твоя Ночка доложила обо всем – не сомневайся.
– Баллы? – Денис отвел взгляд. – У них тоже – баллы?
– У всех свои баллы.
– А хоть бы и так, – он вскинул голову, – какое это имеет значение?!
– Все еще не понимаешь? Ее выпустили, чтобы поймать тебя. На живца поймать. А после – через тебя – выйти на нас. Кожин понимает: сегодня весь город будет говорить об амнистии и отпущенной смертнице, свободно разгуливающей по улицам. Вероятность того, что эти слухи дойдут до тебя, довольно велика. А когда дойдут… Разве ты бы не попытался встретиться с Ириной.
Денис задумался. Да, наверное, он предпринял бы такую попытку. Может не сразу, может, чуть погодя, но…
– И во время встречи Дениса с ней… – вмешалась в разговор побледневшая Юлька, – или ее с нами… вот тогда бы Кожин и запустил через чип свою программу… Какую-нибудь программу на уничтожение, да?
– Умница, – похвалил Николай. – Соображаешь.
– А теперь, без чипа-предохранителя, – морщила лоб Юла, – когда даже Кожин не может контролировать эту программу…
Она не закончила. Слово снова взял оргский пахан:
– В общем, я считаю…
И сделал выразительную паузу, глядя на Дениса.
– Что? – проглотил Денис ком в горле.
– Убрать нужно твою Ночку. Пока не поздно. Пока не произошло самопроизвольного запуска рефлекс- программы, о которой мы ничего не знаем. Да и вообще… Не верю я ей.
Убрать Ночку… Приговор прозвучал жестко и безапелляционно. Денис заглянул в глаза Волку. И – ничего не разглядел в тусклом отблеске стали.
– Интересно, где этому учат – в гвардии или у оргов?
– Какая гва… – не удержался Чмо.
– Молчать! – приказал Николай.
Кому? Чмо? Денису? Глаза пахана сузились. Сталь в щелочках-амбразурах блеснула угрожающе. Чмо заткнулся. Денис повторил вопрос:
