– Из обреченного столичного Периметра эвакуировали наиболее перспективных молодых управленцев, не развращенных еще властью и страхом и умеющих вкалывать по двадцать четыре часа в сутки, не требуя многого, – продолжал Николай. – Выполняя распоряжения Кожина, они добросовестно создают иллюзию жизнедеятельности столицы, гоняют Караваны с грузом из города в город, поднимают в воздух оставшиеся боевые эскадрильи, проводят спасительные эксперименты. Кожину удалось создать безукоризненно действующую систему. Виртуальную нервную систему давно умершего государства. Такой вот «рабочий материалу…
Денис перестал улыбаться. Сравнение Федерации с покойником-марионеткой было ужасно. И вполне обоснованно.
– И все же, зачем? – не унималась Ирина. – Зачем президенту выдавать себя за какого-то посла?
Николая, похоже, удивляла недогадливость такой сообразительной девушки:
– А чтобы уцелеть. Исключительно по этой причине. Сейчас смутное время. Смутнее смутного. Идеальное, в общем, время для переворотов. Но даже сейчас невозможно свергнуть того, о ком ничего не известно.
Вы видели когда-нибудь хоть один видеоролик с участием главы государства? А его фотографию? Или, может быть, вы знаете его настоящее имя? Фамилию? Нет, не видели, не знаете. Все это – сверхсекретная информация. Ею обладали лишь несколько помощников президента, через которых Кожин управлял Федерацией. А после эвакуации из столицы остался только один посвященный – я.
Все другие выжившие сотрудники Центрального Периметра до сих пор убеждены, что работают на рядового посла. Бедняги считают, что их понизили в должности и за неведомые грехи или по неведомым доносам подлых интриганов сослали в провинцию. Они оплакивают эту ссылку и работают, работают как проклятые в надежде заслужить прощение. Или хотя бы не утратить сохранившийся кредит доверия. И никто из них даже не подозревает, не догадывается, насколько ему повезло.
В конце концов, и сам Президент решил навсегда остаться послом. Потому, наверное, именно меня и бросили… пытались бросить на лабораторный стол. Кожин перестал нуждаться в слишком осведомленном помощнике, а чтобы добро не пропадало зря… «Мертвый рай» всегда нуждался в высококачественном экспериментальном сырье. А за моими плечами как-никак гвардейская школа.
– Все равно не понимаю, – упрямо твердила Ночка. – Чтобы президент добровольно отрекся от власти… Да не бывает так!
– О-о-о, еще как бывает. Если хочется жить – бывает. Пока держался Центральный Периметр, Кожину выгодно было изображать ученого, находящегося в фаворе у главы государства, потом удобнее стало играть роль Полномочного Федерального посла. Видишь ли, для любого мэра-коменданта посол – слишком важная персона и опасный противник, которого лучше не раздражать. Покуда известно, что посла поддерживает столица.
А кому нужен жалкий беглец из павшей метрополии? Президент без власти, без Периметра, без армии и милвзводов? Да не сохрани Павел Алексеевич инкогнито, он погиб бы давным-давно.
– И никто из подчиненных Кожина не догадайся? – Денис недоверчиво смотрел на орга. – Неужели федеральные чиновники настолько слепы? Неужели не в состоянии понять, что их шеф ворочает делами государственного масштаба.
Николай устало вздохнул. И ответил все тем же занудным лекторским тоном:
– А что такое государственный масштаб, Денис? Действующая система госуправления выстроена сейчас таким образом, что ни один чиновник не знает точно, куда именно движутся федеральные Караваны, зачем движутся, сколько времени находятся в пути, где пересекаются друг с другом и когда возвращаются. Всё зашифровано, всё – в шифрах и кодах, а все ключи и ниточки – в руках Кожина. Ну, а для персонала и охраны самих колонн совершенно не важно, куда, когда и сколько ехать. Люди служилые, привычные… У них и так вся жизнь на колесах. И они, как и все, уверены, что команда сверху – значит команда из столицы. Получен приказ с паролем или подписью президента, получена расшифровка пункта назначения – и вперед. Да и вообще… не так уж много осталось у федералов этих Караванов. Даже если считать колонну номер один, едва ли наберется полтора десятка. Вот тебе и весь государственный масштаб.
Денис сглотнул.
– Полтора десятка? На всю Федерацию? Что? Что ты хочешь этим сказать?
Орг продолжал:
– Когда я приехал сюда с Кожиным, в Федерации оставалось с полдюжины крупных мегаполисов, кое- какая мелочевка из городков помельче да несколько функционирующих пока военных баз. Ну, и сверхсекретный оружейный завод-зона с жилым поселком. Последний завод, кстати. Все остальное уже тогда было уничтожено оргами и бомбардировками.
Если сложить уцелевшие и разбросанные по стране муниципалитеты в единую территориально- административную структуру, едва-едва наберется полноценный округ. Как раз сфера деятельности Федерального Полномочно посла, поддерживающего, согласно служебным обязанностям, связь с коллегами-соседями. Впрочем, сейчас, я думаю, и этот актив уже уменьшился.
– Сильно? – ужаснулся Денис. Он догадывался, что от некогда великой державы остались жалкие клочки. Но что дела обстоят настолько плохо…
– Это известно только Кожину. Может быть, до размеров края или области. Может – еще меньше. Может, у Павла Алексеевича есть еще несколько запасных Периметров. А может быть, ему уже некуда ехать из Ростовска. И федеральная колонна номер один двигается сейчас в ни-ку-да.
Денис верил группировщику. Он не мог объяснить почему, но верил.
– А твои Волки были в курсе, с кем воюют? – поинтересовался Денис. – Они вообще знали о «Мертвом рае»?
– Нет, – ответил Николай. – Не знали. Я был столь же заинтересован в сохранении тайны «Мертвого рая» и прочих тайн посольства, как и сам Кожин.
– Но почему?
– Да потому что сам был связан с этим! Чтобы орги поверили в «Мертвый рай» и во все остальное, пришлось бы объяснять, откуда я получил такие сведения. Пришлось бы выкладывать о себе всю подноготную. А с моим прошлым трудно выжить в Волчьей стае. Там ведь, как и в любой другой стае, всегда
