Все…
Опорожнены одни сосуды, разбиты другие. И весь прочий запас – под стенами. И как уже случалось прежде, одни твари гибли в муках, другие же – топтали гибнущих и взбирались по ним. И бросать и лить вниз больше нечего. И отстреливаться – поздно. И луки с арбалетами – убраны. А над стенами уже мелькают обнаженные мечи и копейные наконечники.
Все!
Отсрочка перед неизбежной рукопашной схваткой кончилась. Люди столкнулись с нечистью вплотную, в яростной рубке на расстоянии удара клинком или когтистой лапы. Начиналось страшное. Самое страшное. Но никто не дрогнул, не отступил. Тевтонский замок обороняли не трусы.
Штурмующие сыпались вниз, будто зерно из побитых градом колосьев. И лезли опять. Сыпались. И лезли, лезли, лезли…
И почти уже перелезли. Вон там, справа от ворот. И слева – тоже.
– Ров! – снова прохрипел Всеволод. – Поджигай ров, Бернгард, если хочешь сохранить замок!
Бернгард повернулся к нему. Полоснул гневным взглядом. Но все же снизошел до объяснений:
– Ров – наш последний шанс, русич, и чем позже мы к нему прибегнем – тем лучше. Если ров поджечь, огонь рассечет темное воинство, разделит силы нечисти, даст нам возможность без помех расправиться с теми, кто прорвался и взошел на стены. Но когда огонь погаснет, на ров уповать мы уже не сможем. Так что подождем. Обойдемся. Пока стены держатся. Пока еще можно защищаться. Так защищаться…
Да, защищаться можно. Так. Пока. Нужно только не зевать, поворачиваться побыстрее, крутиться волчком, вовремя рубить и колоть серебрёной сталью возникающие над стеной – то тут, то там – длинные когтистые руки-лапы, безволосые головы, оскаленные пасти.
А еще нужно забыть об усталости. Потому что стены снаружи буквально кишат от бледнокожих воющих тварей, потому что упыри, подобно чудовищным паукам, ползут один за другим, один над другим, один через другого. Срываются и снова ползут, не давая ни секунды передыху.
И почти из каждой бойницы тянутся, неестественно извиваясь, змееподобные руки.
Только успевай отсекать.
Перескочить заборало сразу, с наскока упырям не позволяли густые колючки заточенных шипов на верхних ярусах стен. Острая сталь с серебром останавливала и сбрасывала вниз неосторожных кровопийц, наткнувшихся в горячке штурма на эту последнюю преграду. Но – увы – не всех.
Порой белесые тела все же протискивались между штырями. Изгибаясь так, как недоступно людям, оцарапываясь, срывая кожу, разрывая плоть, визжа и ревя от боли, некоторые твари, увлекаемые неведомой человеку жаждой… нет – ЖАЖДОЙ крови, перебирались через посеребрённый частокол настенных рогаток.
Цепляясь за камень руками и ногами, упыри лезли дальше. И когтистые руки тянулись…
Тянулись…
Глава 20
Ш-шмяк!
Смачный звук слева.
Всеволод обернулся. Надо же! Не заметил! Пока тыкал мечами в бойницу, самого едва не сцапали. А и могли ведь, пожалуй, запросто. Да на счастье, шестопер Бернгарда вовремя обрушился на голову показавшейся меж крепостных зубцов твари. Шишковатый череп лопнул, разлетелся на куски под посеребрёнными гранями. Белый орденский плащ забрызгало черным – густым и липким. Так забрызгало, что и креста на плече уж не видать.
– Не зевай, русич!
Всеволод благодарно кивнул. Ну, спасибо, мастер Бернгард! Удружил! Спас! При случае – сочтемся.
А вот еще одна белесая тень метнулась в нескольких шагах справа. Прорвалась меж копьями двух кнехтов, вскочила на зубцы, изготовилась к прыжку на стоявшего спиной Томаса.
Однорукий кастелян тоже отбивался от упырей, вслепую шаривших через бойницы, и сам никак не мог видеть опасности. И помочь Томасу не было уже никакой возможности. Слишком далеко. Слишком безнадежно.
– Томас! – крикнул Всеволод. – Сзади!
Предупредить – единственное, что он сейчас мог.
Кастелян услышал, начал поворачиваться. Но – медленно, но – поздно. Была бы у калеки еще одна рука. С мечом. Или – хотя бы с щитом – прикрыться.
Тварь прыгнула. Прямо на белый плащ, на черный крест. На левое плечо с беспомощным обрубком вместо руки.
Еще миг – и…
И… эта тварь тоже наткнулась на шестопер Бернгарда. Брошенная с неимоверной силой граненая палица настигла нечисть уже в полете, когда упыриные когти почти коснулись жертвы. Палица проломила кровопийце грудь. Отбросила в сторону, за заборало. Всеволод мельком увидел глубокую – чуть не до спины – вмятую рану от увесистого набалдашника с серебряной отделкой. А в следующее мгновение и упырь, и оружие Бернгарда слетели со стены. Куда-то в прорывающийся из-под трупов огонь.
– Томас, не спи! – снова орет Бернгард.
Ай, да магистр! Ангел-хранитель, прямо!
А тевтонский старец-воевода уже перехватил меч в обе руки и размашисто орудует длинным рыцарским
