— А вы с этим справитесь, мсье Вася. И только вы. Вы владеете колдовским оружием Хранителей Гроба. Вы способны обучить этому искусству других.
Ну как, как ей объяснить, насколько это непросто? И как дать понять, что за каждый ствол, отбитый у цайткоманды СС, придется расплачиваться десятками жизней? И как рассказать, что боеприпасы к эсэсовским автоматам и пулеметам на дорогах тринадцатого века не валяются? И еще… Как бы намекнуть Алисе Шампанской, что ему нужно срочно спасать близкого человека? Гораздо более близкого, чем королева Кипра.
— Что? Почему же вы молчите? От вас ведь зависит… — она осеклась, всхлипнула.
— А может, все‑таки не только от меня, ваше величество? В моей дружине есть мудрый китаец и сообразительная полячка. Они тоже немного разбираются в оружии Хранителей Гроба. Они могли бы…
Бурцев прикусил язык. Да что он несет, в конце концов?! Не могли бы, ни хрена не могли! Все это отмазки гнилые. Речь‑то идет о браке с королевой. Он представил старика Сыма Цзяна в качестве супруга Алисы Шампанской. Вот уж славная получилась бы парочка — хоть плачь, хоть смейся. Не‑е, Сема не вариант. Вряд ли синьору с такой бусурманской физиономией присягнет на верность хотя бы один рыцарь‑христианин. И Ядвига тут ну никаким боком.
— Вы отказываете мне, мсье? — Королева выглядела удивленной и уязвленной.
— Мне необходимо попасть в Святую землю прежде, чем взойдет полная луна, — виновато развел руками Бурцев.
— Господи, да при чем тут это?! Вы попадете туда после полнолуния. С целой армией попадете. Вступите как король Кипра и Иерусалима! Разбейте немцев, и я… я буду вашей женой, служанкой, рабой…
Снова всхлип. Еще…
Н‑да… Соблазнительное, конечно, предложение — иметь в рабынях королеву. Но… Он покачал головой. Отрезал:
— Нет. Рабы мне не нужны. А после полнолуния будет поздно. Слишком поздно. Простите меня, ваше величество.
Она все еще смотрела на него снизу вверх. Она все еще плакала. Очень хотелось утешить, успокоить Алису. Бурцев протянул руку, погладил несчастную изгнанницу по волосам, которых касалась корона. Понял, что сморозил глупость, что позволил себе неслыханную дерзость. Отдернул руку. Но ничего страшного не произошло. Все было по‑прежнему. От него еще ждали ответа. Другого ответа. Того, дать который он никак не мог.
— И потом, ваше величество, у меня ведь уже есть супруга. Аделаида. Агделайда. Краковская.
Она поняла его неправильно.
— Это не важно! Совсем не важно! — в отчаянии шептала королева. И все сильнее прижималась к ногам Бурцева. — Брак можно расторгнуть. Я знаю! Я дойду до Святого Рима! Его Святейшество не откажет мне!
— Но я вовсе не хочу расторгать брак. Я люблю жену. И должен разыскать ее в Святой земле, пока не случилось непоправимое. Агделаиду похитили Хранители и…
— Любите жену… — задумчиво перебила Алиса Шампанская. — Похитили Хранители…
Королева улыбнулась — невесело, через силу. Только одной половинкой рта улыбнулась — вымученной, нервной улыбкой.
— Любите жену… — Кажется, этот довод задел ее величество больше всего. — Я так и знала, что здесь замешана женщина. Но я ведь не прошу у вас взаимной любви, мсье Вася, я не выдвигаю никаких требований, я не связываю вас обязательствами. У нас будет всего лишь политический марьяж. Считайте его, если хотите, временным союзом.
— Извините, ваше величество, но марьяжа не будет.
Тишина…
— Мне нужно попасть в Святую землю до полнолуния, — упрямо повторил Бурцев.
Королева порывисто поднялась. Встала сама, отведя его руку. Сейчас в помощи она не нуждалась. Алиса Шампанская стояла прямо и гордо. Такая несгибаемая, сильная, преисполненная строгого величия и прирожденного монаршего достоинства.
Глаза отверженной королевы были холодны и смотрели поверх головы Бурцева. Только блестевшая под ресницами влага напоминала о недавней минутной слабости ее величества.
— Хорошо, мсье.
Тихий хрип… Говорить ей сейчас было трудно, очень трудно.
— Забудьте о нашей беседе. Все забудьте. Нам с вами следует расстаться. Желательно поскорее. Вы помогли мне, я помогу вам. Возьмете пиратский когг. С вами отправятся помощник Жюля и два десятка опытных моряков из его команды. Хабибулла тоже изъявил желание сопровождать вас, и я не вправе его задерживать. Да поможет вам Бог. О ревуар, мсье Вася…
Она отвернулась.
С тяжелым сердцем Бурцев оставлял в убогой каюте одинокую несчастную женщину. Королеву без королевства, без надежды. И к тому же теряющую от горя рассудок. Ее Величество едва сдерживала вновь подступавшие слезы и изо всех сил старалась казаться снежной, ледяной, стальной королевой. Только вот плохая была из Алисы Шампанской актриса. Бурцев поплотнее прикрыл дверь. Это было то немногое, что он мог сейчас для нее сделать.
Эх, мсье Вася, мсье Вася… Вот так вот, блин, динамить королев. Совсем не веселое это дело, оказывается.
Бурцев шагнул на скрипучую палубу нефа.
Глава 11
Ветер переменился. Теперь задувало с севера. Два корабля ловили парусами один и тот же воздушный поток. Но руль на ахтерштевне когга и рулевые весла нефа разводили суда прочь друг от друга. Команда когга правила на юго‑восток. Неф Алисы Шампанской забирал западнее — к немецкому катеру. Левый галс, правый галс… Расстояние между судами быстро увеличивалось.
Бурцев стоял на пробитой пулями носовой башенке‑надстройке, ее величества на палубе нефа видно не было. Обиделась… Оно и понятно: королевам, делающим предложение, редко отказывают.
Фаустпатрон с неиспользованным зарядом Гаврила молча положил у ног воеводы. Бесполезный «шмайсер» с пустым рожком полетел в воду. Бурцев в задумчивости взирал на морские просторы.
Пиратский когг с простреленным днищем давным‑давно ушел на дно. Притопленный «раумбот» еще маячил задранным носом на пути нефа. Волна усилилась, но катер пока держался наплаву. По накренившейся палубе бегали и кричали спасшиеся пираты. Человек двадцать — двадцать пять. Кажется, корсары‑неудачники уже в полной мере осознали свое плачевное положение и вымаливали пощаду у бывших пленников. А королевский неф безучастно проплывал мимо. Случайно ли парусник, облепленный геральдическими львами, шел так близко от катера или это была изощренная месть — Бурцев не знал.
В принципе, Алиса Шампанская могла бы приказать команде засыпать морских разбойников стрелами. Но не стала. Однако и брать на борт эту банду ее величество не собиралась. Подразнив пиратов призрачной надеждой на спасение, королева бросала их всех на волю провидения. А провидение в открытом море жестоко и неумолимо. На дрейфующем островке, в который превратился неуправляемый «раумбот», разношерстую гопоту не ожидало ничего, кроме смерти. Смерти долгой и мучительной, если катер по‑прежнему будет держаться на плаву. Смерти быстрой и неизбежной, если пучина все‑таки утянет его ва дно.
А ведь утянет! Бурцев‑то в этом не сомневался ни на йоту. Еще чуть побольше, посильнее волна — и пираты с атомным грузом — буль‑буль… Собственно, «раумбот», захлестываемый белыми барашками, уже тонул. Кормовая зенитка наполовину скрылась под водой. Нос поднялся выше, чем прежде. Оставалось недолго. Совсем недолго…
