окрысишься совсем, в мегеру превратишься. А на фига нужна жена-мегера?
– Никуда мы с тобой не укатим, – отрезал Бурцев. – Мы будем искать мою дружину. И точка.
– Ах, так? В таком случае выбирай… сейчас же… или я, или они… Но учти, если они тебе, действительно, дороже меня, то… то… то…
Княжна задыхалась от избытка эмоций и лишь яростно потрясала кулачками.
– Как же ты меня достала своими истериками, Аделаида, – покачал головой Бурцев.
– Ах, достала, да? Надоела, да? Променять, небось, меня решил на ведьмачку? Потому и схоронить надумал заживо!
– Не болтай чепухи.
– Какая же это чепуха, если и могилку вырыл и землицей присыпать начал.
Логика, блин!
– Да то ж немцы…
– Могилу для меня копали не немцы – ты. Ты! Ты! Ты!
– Погоди-ка. – В голову Бурцеву пришла неожиданная мысль, – Аделаидка, а может, ты того… забеременела, может? Говорят, женщины в положении частенько становятся капризными сверх всякой меры, мнительными и раздражительными. Тогда тебе волноваться вредно.
– Забеременела?! – Аделаида пошла красными пятнами – Ха! Ишь ты, чего захотел?! Обрюхатить меня, да?! Да не бывать тому! Не бы-вать!
Бурцев изумленно захлопал глазами.
– Стоп-стоп-стоп! По-моему, это как раз ты хотела ребенка. Слезы на Новгородчине лила, что ничего у нас не получается. Даже в Святые Земли потопала – в паломничество. Было такое?
– Было! Дура была потому что! Теперь поумнела. Не хочу я теперь от тебя ребенка, Вацлав. И ничего больше от тебя не желаю!
Бурцев вздохнул:
– Знаешь, что я тебе скажу, Агделайда Краковская?
– И что же? – подбоченилась.
– Ну и стерва ты!
– Что-что-что?! – немедленно взвилась Аделаида. – Кто-кто-кто?!
– Дрянь, говорю!
Пока потерявшая дар речи княжна соображала, что бы этакое ответить пообиднее да позаковыристее, Бурцев вытащил из кабины ящик с инструментами, сгреб рассыпавшееся железо, прихватил меч (от греха подальше – от злющей пунцовой женушки). Потом сбросил из кузова запаску.
Пробитое колесо – переднее левое – нависало над толстым трухлявым стволом. Поменять будет нетрудно. Бурцев приступил к работе.
Аделаида из машины не выходила. И помогать не собиралось. Ладно, лишь бы не мешала. Проку-то от ее помощи… Справился сам. И довольно быстро. Закончив с колесом, Бурцев снова распахнул дверь кабины.
– Вылезай, Поднимемся на пригорок – оттуда далеко должно быть видно. Посмотрим, что за дорога впереди. Можно ли проехать.
Чтобы не гробить зря машину на незнакомом маршруте, да с такой попутчицей на пассажирском сиденье. А то больше запасок нет.
– Тебе надо – ты и смотри, – зло процедила Аделаида сквозь зубы.
Нет, ну в самом деле, не стерва ли?!
– Как хочешь, – глухо сказал Бурцев. Упрашивать или тащить строптивицу с собой силой он не собирался. – Тогда жди здесь. Случится что – зови.
Он с грохотом захлопнул дверь.
И тут же изнутри, из кабины, по двери стукнули. Ногой. Сильно. Ответно… Последнее слово княжна всегда желала оставить за собой.
Глава 27
Бурцев поднимался по редколесью на холмистое взгорье и качал головой. Рубил со зла рыцарским клинком кусты. Успокаивался. Невеселую думу думал.
Ох, и «повезло» же ему с женушкой! Отвык, блин, расслабился, пока на Аделаиду действовала успокаивающая магия арийской башни. А кончилось пресловутое просветление – и княжна словно с цепи сорвалась! На первых порах после бегства из эсэсовского хронобункера вроде бы ничего, радовалась спасению, довольна всем была, но чем дальше – тем хуже. Или ментально-магический транс, которому подвергли Аделаиду эсэсовские эзотерики, в том виновен? Да нет, всегда она такой была до просветления. Просто как-то прежде он не придавал этому значения. Любовь-с… Но ведь любой любви и любому терпению может прийти конец. Особенно если ультиматум ставят: или – или. Или верная дружина, или капризная жена. И если, елки-палки, так не вовремя начинается обострение стервозности.
Бурцев поднялся. Сверху, действительно, видно было далеко и хорошо. Лесок за взгорьем кончался. А колея заброшенного тракта тянулась извилистой, едва заметной ленточкой среди редких деревьев и густого кустарника. Никаких препятствий впереди не наблюдалось. Проехать можно. А там, дальше где-то, должна быть сожженная деревенька. Место сбора. В общем, почти добрались…
