– Ну что? – Бурцев кивнул на овраг. – Никого не потеряли?
– Никого. Там всего-то с полдесятка кнехтов было. А остальные…
– Остальные там. – Бурцев указал назад, на огни. – Вся облава, видать, собралась.
«Опель» сорвался с места. Движок взревел. Машина шла на подъем. На холм. К мегалиту. Преследователи догоняли.
Едва скрылись за камнями, едва вогнали «Опель» в центр каменного круга, как по глыбам забарабанили пули. Это под прикрытием пулеметов и «шмайсеров» цайткоманды на холм въезжала рыцарская конница.
Дружина Бурцева заняла круговую оборону. Дала ответный залп из арбалетов. Перезарядила и еще дала…
Падали кони, падали люди. Катились по склону, путаясь в плащах, взбрыкивая ошпаренными сапогами, орденские братья, не удержавшиеся в седлах.
– Сыма Цзян, твори заклинание! – проорал Бурцев. – Открывай башню!
– Моя уже пытался, моя не можется! – жалобно вскрикнул китаец. – Магия эта места моя не слушайся. Здесь чужая колдовства. Мешается для моя!
Блок! Магический блок! Ну, конечно, раз немцы их здесь поджидали, то должны были поставить защиту. Чтобы остановить? Нет, задержать. Остановить не получится. С ними ведь Аделаида. Континиумный стабилизатор. «Анкер-менш». Человек-якорь, всем якорям якорь, которому по фиг любые магические блоки.
– Аделаида, значит – ты! – приказал Бурцев. – Открывай колдовские врата!
– Как? – испуганно вскинула голову княжна.
Как? А действительно, как? Эзотерики от СС обратили Агделайду Краковскую в ходячий якорь- заклинание, но не дали знаний, как использовать свою новую суть. И в гиммлеровской папке о том ничего не сказано.
– Как, Вацлав?
Что ж, Бурцев знал только один способ. Будучи шлюссель-меншем, он покорял время и пространство силой мысли. Так, может, и сейчас? Тоже? Так же? Ментальный контакт? Надо учиться, пробовать. И притом быстро.
– Вспомни, Аделаида! Представь! Языческое капище прусских вайделотов. Хорошо вспомни. Хорошо представь. Постарайся. Захоти! Пожелай! Попасть! Туда!
Аделаида зажмурилась. Напряглась. Ну? Ну же? Сработает? Нет?
– Сыма Цзян, помогай! Говори заклинание! Ну же!…
В камень били пули. В воздухе свистели стрелы. Аделаида кусала губы. Старый китаец, отрешившись от всего, сосредоточившись в медитации, раскачивался, как маятник, бубнил одну за другой сакральные формулы.
И – засветилось, заструилось знакомое багровое сияние. Образуя круг, замыкая кокон перехода.
Оживали древние камни. Высвобождалась магия, сокрытая в них.
Есть! Е-е-есть! Путь от развалин одной арийской башни к развалинам другой от-кры-вал-ся.
Бурцев перевел дух. И завел двигатель.
– Все в колесницу! Живо! Арбалеты-луки не убирать! Сами – спрячьтесь пока.
Возможно, там, куда они направляются, сразу, с ходу, по прибытии, придется уносить ноги… колеса. Возможно, придется драться. А может, и драться, и драпать одновременно, пробиваясь сквозь заслоны тевтонов и фашистов.
Но там их, по крайней мере, не ждут. А здесь… здесь немцы уже почти влезли на холм. Стрельба стихла. Эсэсовцы боятся зацепить крестоносцев, что вот-вот доберутся до цели. Перехватят, помешают…
– Сема! – прокричал Бурцев из кабины. – Теперь магия тебя слушается?!
За багровой пеленой расплывались фигуры первых конных рыцарей, взобравшихся на высотку.
– Слушайся, слушайся, Васлав, – радостно откликнулись из кузова. – Хорошо слушайся. Чего нужно?
Щелк-щелк-щелк…
Там, в кузове, кто-то еще пускал арбалетные болты. Сквозь красноту, что становилась все ярче и насыщеннее. Смутные фигуры, появляющиеся меж камнями, падали.
– Быстро ставь магический блок! Наш блок взамен немецкого!
Чтоб, не дай бог, погони какой по астральному следу не было! Чтоб вовек не выбрались из шварцвальдских земель тевтонско-фашистское посольство и его облавный отряд.
Впереди их ждала неизвестность. Так пусть хоть тылы будут прикрыты. Без анкер-менша немцам через заблокированную башню не пробиться.
Блок поставить Сыма Цзян успел.
Кокон перехода сформировался.
Полностью.
Окончательно.
