„Слуги верные, неизменные, „Поглядите-ка, посмотрите-ка „Вы на те ли на горы на Дятловы, „Что это за березник мотается, „К земле-матушке преклоняется? „Вы, слуги мои, пойдите, „Слуги верные, доглядите, „Что это за березник мотается, „Мотается-шатается, „К земле-матушке преклоняется?' Слуги пошли, доглядели, Видят слуги: на горах на Дятловых Мордва в белых балахонах стоит, Стоит, своему богу молится, К земле-матушке на восток поклоняется. Слуги воротились, Низко мурзе поклонились; Говорят мурзе, московскому царю: „То не березник мотается, „Мотается-шатается, „К земле-матушке преклоняется,— „То Мордва своему богу молится, „К земле-матушке преклоняется'. Вопросил же их мурза, московский царь: „Зачем же они кругом становятся, „С чем же они молятся?' Отвечают мурзе слуги верные: „Стоят у них в кругу бадьи могучия, „С суслом сладким бадьи могучия, „В руках держат ковши заветные, „Заветные ковши, больши-набольшие, „Хлеб да соль на земле стоят, „Каша да яичница на рычагах висят, „Вода в чанах кипит, „В ней говядину янбед варит'. И сказал слугам мурза, московский царь: „Слуги вы мои, подите, „Слуги верные, отнесите, „Мордве на моляне скажите: „Вот вам боченок серебра, старики, „Вот вам боченок злата, молельщики, „На мордовский молян так и ступайте, „Старикам мордовским серебро, злато отдайте'. Верные слуги от мурзы пошли, Мурзин дар старикам донесли; Старики серебро, злато приняли, Суслом сладкиим слуг напояли; Слуги к мурзе приходят, Весть мурзе приносят: „Угостили нас, напоили суслом сладкиим, „Накормили нас хлебом мягкиим'. Мордовски старики от мурзы деньги получили, После моляна судили, рядили: Что нам мурзе в дар дать, Что московскому царю послать? Меду, хлеба, соли взяли, Блюда могучия поклали, С молодыми ребятами послали. Молодые ребята, приуставши, сели, Мед, хлеб да соль поели, Говорят: „старики не узнают!' Земли и желта песку в блюда накладали, Наклавши, пришли И мурзе, московскому царю, поднесли. Мурза землю и песок честно принимает, Крестится, Бога благословляет: „Слава Тебе, Боже Царю, „Что отдал в мои руки мордовску землю!' Поплыл мурза по Воложке, По Воложке на камушке: Где бросит земли горсточку — Быть там градечку; Где бросит щепоточку, — Быть там селеньицу. Овладев устьем Оки, владимирский великий князь Юрий Всеволодович поневоле должен был продолжать покорение земли мордовской. Почти каждый год ходили русские полки в Мордву, опустошали их селения, сожигали и травили скотом засеянные мордовские поля. Теснимая русскими, Мордва решилась наконец отмстить за насилия; одни мордовские князьки или „панки' собрались под начальством Пургаса, жившего недалеко от нынешнего города Кадома, на правом берегу реки Мокши; другие, как, например, Пуреша, приняли присягу на верность русскому великому князю. В 1228 году, когда сам Юрий с братом Ярославом и племянниками, сыновьями Константина Ростовского, пошел на Мордву в окрестности Нижнего, союзник его, муромский князь Юрий Давыдович, вторгнулся зимой в волости Пургаса и разорил их. Мордва убежала в леса и там заперлась в крепостцах своих („тверди', как называет их летописец). Не успевшие укрыться погибли под мечами муромской рати. Пургас собрался с силами и следующим летом отправился к Нижнему, намереваясь разорить этот оплот русской силы в мордовской земле, но жители едва возникшего города отбились от мордовского князька. С большим уроном отступил он к себе на Мокшу, но на пути рать его была истреблена верным Юрию Пурешей; сам Пургас едва спасся в бегстве. Нашествие монголов прекратило враждебные столкновения русских с Мордвой — и те и другие подпали под одну власть иноплеменного владетеля: и русские и мордовские князья одинаково сделались подданниками монгольского хана.
В эпоху монгольского владычества Мордва жила по-прежнему, занимаясь звероловством в дремучих
