хорошо выспаться.
– Знаю.
– Твой автомобиль отбуксировали в мастерскую. Я узнавал, ничего страшного. Выправят бампер, вставят стекла, заменят одну фару. Ты еще хорошо отделалась, видно, катила на небольшой скорости.
– Да, – ответила я, – только показался поворот, и я сбавила скорость.
– Прекрасно, – улыбнулся Клим, – иначе машина могла бы перевернуться. Но меня удивляет, почему эта сволочь на «Москвиче» не остановилась и не оказала тебе помощь? Скорее всего действительно нализался или думал, что ты погибла. В таких случаях не у всех выдерживают нервы.
Он помолчал некоторое время и задал новый вопрос:
– Откуда ты ехала так поздно? Неужели непонятно, что ночью на дорогах вдвойне опаснее, тем более одинокая женщина в шикарном автомобиле – самая лакомая приманка для грабителей.
– Может, он хотел завладеть моей машиной, но не рассчитал, что я свалюсь в арык? Как только мосты в «Ниссане» не полетели и колеса? Я думала, он развалится на части.
– Большой запас прочности, – усмехнулся Клим, – благодари японцев. Они просчитали и таких водителей, как ты, которых может занести в арык и еще куда-нибудь похуже.
Да куда еще хуже? Меня уже занесло дальше некуда. Я попыталась вспомнить, что такое нормальная жизнь. Например, такая, как вчера. И не вспомнила...
Клим ободряюще улыбнулся мне и потрепал по колену. Я поспешно отодвинула ноги.
– Успокойся, Аня, – сказал он. – Ты выздоровеешь, у тебя все будет в порядке.
– Знаю.
Я кивнула, и тут же в шею словно вонзился клинок. Я охнула и замерла, схватившись обеими руками за воротник. Боль медленно отступила. Клим выпустил воздух сквозь стиснутые зубы и выругался.
– Я сам найду этого ублюдка и непременно сверну ему шею.
– Спасибо, Клим, что помог. Не знаю, что бы я без тебя делала. – Тут только до меня дошло, что он тоже слишком поздно оказался на дороге, ведущей к поселку. Откуда он возвращался?
Я не преминула спросить об этом Клима, но он сказал совсем другое:
– Римму Витальевну я предупредил, что ты попала в небольшую аварию. Объяснил, что ничего серьезного и скоро привезу тебя домой.
– Римму Витальевну? – поразилась я. – Откуда ты знаешь Римму и ее телефон?
Клим покосился на меня.
– Как ты думаешь, откуда я ехал?
– От нас? Ты приезжал ко мне и познакомился с Риммой?
– Не совсем так. Я приезжал в гости к Римме Витальевне. И очень удивился, когда узнал, что вы живете в одном доме.
– Ты удивишься еще больше, когда узнаешь, что она первая жена Сережи, – сказала я сухо. – Я поняла, что тебя, наверное, пригласили на вечеринку. Ты знаком с ее издателями?
– Очень хорошо знаком, – кивнул Клим, – но ты удивишься, что я тоже собираюсь издавать ее книги, только не в России.
– Господи! Ты живешь не в России? Ты тот самый американский издатель? – Я потерла виски. – Не могу поверить, ты заделался бизнесменом. Клим Ворошилов – американский бизнесмен! Как это случилось?
– Очень банально, если считать банальным получение наследства за границей.
– У тебя оказались родственники за границей? Откуда?
– Брат моей бабушки был моряком, плавал на торговых судах. Попал в плен к японцам, каким-то образом бежал, оказался сначала в Бразилии, затем перебрался в Штаты, женился на дочери богатого издателя из Сан-Франциско. Детей у них не было, приемный сын погиб в автокатастрофе. Словом, я оказался единственным наследником. И шесть лет назад перебрался в Сан-Франциско. Дела идут неплохо, я стараюсь издавать российских авторов на английском языке.
– И как, покупают?
– Вполне прилично. Интерес к России довольно большой, хотя я бы не сказал, что американцы – самая любопытная нация в мире.
– И ты сам ездишь к каждому российскому писателю, которого хочешь издать? Не накладно ли?
– Накладно, но переговорами с авторами и издателями занимаются мои агенты, только для Риммы Витальевны я сделал исключение. Во-первых, она по-настоящему талантливый автор...
– Я очень рада за нее, – сказала я тихо. – У нее появилась цель в жизни. А во-вторых, ты, наверное, узнал, что она инвалид?
– Нет, дело не в этом. На вторую позицию я бы поставил то, что она живет в моем родном городе. И самое, может быть, главное – я хотел узнать о тебе. Я думал, ты уехала. И когда Галина Филипповна сказала, что ты в городе, вышла замуж и у тебя дочь, прости, я не смог удержаться и сразу поехал к тебе. Правда, ты встретила меня очень нелюбезно.
– А ты ожидал другого? После того, что случилось, ты думал, я брошусь в слезах и соплях тебе на шею?
– Нет, не ожидал. – Он искоса посмотрел на меня. – Только не нервничай. Тебе нельзя!
– А как я должна реагировать на твое появление? Только-только стала все забывать, и вдруг ты как снег на голову.
– Долго же ты меня забывала, – его губы скривились в усмешке.
– Я не тебя забывала. Ты мне всегда был безразличен. Я не могла забыть того свинства в гостинице!
– Свинства? В гостинице? – Клим вдруг свернул на обочину и выключил скорость. – То, что произошло между нами, ты называешь свинством?
– А как иначе это называется? Ты нажрался, как свинья, и изнасиловал меня. И всю ночь не отпускал.
– Господи! – Клим схватился за голову. – Не был я пьян, понимаешь ты это или нет? Просто у меня крыша поехала. Я тебя с первого класса любил, безумно, до умопомрачения! Ради тебя дрался, выпендривался, гонял на мотоциклах, а ты смотрела на меня как на пустое место. Как же, двоечник, прогульщик, хулиган... А ты – чистенькая, правильная, отличница! Тебе бы хоть раз посмотреть на меня по-другому, понять, что творилось у меня в душе... Нет, ты смотрела в другую сторону. Сашка Калашников... Калаш... Вы с ним дружили, я знаю. Уж он-то подходил тебе по всем меркам. Спортсмен, красавец, мечта всех девчонок.
– Саша погиб в Чечне, еще на первой войне, – сказала я тихо. – У него остались жена и двое сыновей. Помнишь Лизу Барышеву из параллельного класса?
– Лизу? – поразился Клим. – Пигалица такая? Серая мышка в очках? Он разве женился на ней?
– Представь себе, сразу после Рязанского училища. Лиза окончила пединститут и сейчас преподает математику в нашей школе.
– Боже мой! – Клим покачал головой. – А я ничего не знал. Кто-нибудь из наших в городе остался?
– Мало кто. Изредка видимся. Разговаривать особо не о чем. Так, общие фразы о семье, о детях.
– Ты не захотела выйти за меня. Теперь у нас тоже могли быть дети.
– Только не смеши меня! – оборвала я его. – Уж замуж невтерпеж! Как же! Что у тебя было за душой, кроме красивой формы? Я знаю, ты плавал на Севере, прилично зарабатывал. Но мозги... Где были твои мозги? Ты повел себя по-хамски, вместо того чтобы набраться терпения. Возможно, у нас бы и получилось, если бы ты сразу не потащил меня в постель. Ты уничтожил все хорошее, что было у меня к тебе!
– Прости! Я – олух, последний осел! Но пойми, у меня заканчивался отпуск, и я испугался, что ничего не успею. Со мной ехать ты отказалась, а до следующего отпуска еще целый год. Я боялся тебя потерять.
– Дурак, какой же ты дурак. – Я абсолютно неожиданно для себя заплакала. – Ты думал: обесчестишь девушку, она впадет в панику, а ты осчастливишь ее предложением руки и сердца! Грех мой решил прикрыть? Только не на ту напал! Я сама умею справляться со своими проблемами.
– Я это понял. – Клим смотрел прямо перед собой, где в серой предутренней дымке проступили первые дома поселка. Охранник вышел из дежурки, поднял шлагбаум, проводил нас ленивым взглядом и, зевнув, вернулся обратно. Сердце мое обмерло. Все! Уже сегодня в поселке будут знать, что я возвращалась домой под утро, в чужой машине, с чужим мужиком... Я тряхнула головой, и тотчас в затылке и в шее отозвалось
