нас домой в «черном вороне».
– Анна Андреевна, – укоризненно протянул, почти пропел Хрусталев. – Какого плохого вы обо мне мнения. А я ведь мягкий и пушистый, когда не на службе.
– Я вам верю, – согласилась я, – только нельзя ли вас попросить отойти в сторонку, пока я оденусь?
– С превеликим удовольствием! – расплылся в улыбке Хрусталев. – На что только не пойдешь ради красивой женщины.
«И поездки в джипе», – подумала я, но озвучивать свои догадки не стала...
Через час мы уже были в Курякине. Дениску к этому времени успели накормить молочной смесью, и врач объяснила, что все обошлось без последствий, но попросила еще раз показать его педиатру, чтобы тот какое-то время понаблюдал за малышом. И только после этого мы двинулись в обратный путь.
Суворов снял верхнюю часть детской коляски, мы ее приспособили на заднем сиденье, и теперь малыш спокойно посапывал в ней, а я сидела рядом и наблюдала за ним, представляя, что скажут мои родственники, когда я появлюсь дома с младенцем.
Хрусталеву я уступила свое место рядом с Сашей. Все равно нам не удалось бы поговорить в присутствии майора, который, к счастью, тоже не горел желанием вести беседы и, как только мы выехали на трассу, удобно развалился на сиденье и засвистел носом. Иногда я замечала внимательный взгляд Суворова в зеркале заднего вида и виновато улыбалась. Я так мечтала, что за эти два часа пути до города мы успеем сказать друг другу то важное, что не успели сказать ночью. Но не получилось, вмешался злой рок в лице майора...
Мы довезли Хрусталева до управления милиции. На прощание он поцеловал мне руку, в который раз назвал смелой женщиной и пообещал, что на этом наше знакомство не закончится. И кто бы в этом сомневался, подумала я. Напоследок я все-таки спросила, не объяснит ли он, почему Людмила и Геннадий расправились с Мариной. На что майор комично надул щеки и развел руками.
– Ну Анна Андреевна! Я вам удивляюсь! Кто ж такие вещи рассказывает?
Одним словом, я так ничего и не выяснила, если не считать, что везу домой младенца, который, сам того не ведая, стал камнем преткновения в моей судьбе и судьбе своей сестры, которая еще не знает, какой сюрприз приготовил нам ее дорогой папенька. Маленький, пускающий пузыри сюрприз, из-за которого моя жизнь чуть ли не в одночасье дала трещину, соразмерную лишь широте души моего любвеобильного мужа...
– Аня, – окликнул меня Суворов. – Ты не смогла бы сама доехать до дома? Честно сказать, мне не хотелось бы там появляться. К тому же...
– Тебя до сих пор мучает совесть? – перебила я его. – При свете дня все смотрится по-другому? Я не ошиблась?
– Не обижайся! – сказал он. – Но возникли некоторые обстоятельства, с которыми мне нужно срочно разобраться.
– Подсыпать песка в песочницу и полить клумбы?
– Нет, – жестко ответил он. – И учти, я ничего не забыл и никогда не забуду. Я очень благодарен тебе...
– Все понятно, – сказала я, – обычный набор слов, чтобы женщина не мечтала о продолжении отношений. Учти, я не претендую на твою недвижимость и на твою свободу, поэтому успокойся, к тебе у меня нет претензий. Решил свалить, сваливай! Как-нибудь сама доберусь!
– Вот, обиделась! – Он повернулся и посмотрел на меня. – Разве я могу настаивать на продолжении отношений? Ты возвращаешься к мужу. У вас все наладится...
– Наладится! Конечно, наладится! А ты думал, я брошу его ради какого-то дворника! Проваливай! И чтобы не смел попадаться мне на глаза!
– Как прикажете, сударыня! – глухо сказал он и, открыв рывком дверцу, покинул джип.
Я некоторое время совершенно бездумно смотрела ему вслед, отмечая, что происходит в том, другом мире, который шумел за окном. Суворов, ни разу не оглянувшись, пересек дорогу, поднял руку, голосуя, и тут же возле него притормозило такси. Так и не повернув головы, он сел в машину и укатил в сторону Подольской горы. За последних четыре дня это был третий мужчина, из-за которого я плакала. И единственный, кто разбил мое сердце вдребезги.
Глава 24
Я застала все свое семейство у Риммы в столовой. Мое появление с ребенком на руках отвлекло их от поглощения огромного бисквитного торта, утыканного большим количеством свечей. Доктор восседал во главе стола с венком из ромашек на голове, и я поняла, по какому случаю торжество. Он настолько уже обжился в нашем доме, что праздновал здесь свой день рождения.
Я остановилась и обвела компанию взглядом. Похоже, они не слишком горевали по поводу моего отсутствия.
– Аня! – Римма, как всегда, опомнилась первой. – Откуда ты? И почему с ребенком? Где ты его взяла?
Я подошла к столу и опустилась на свободный стул. Денис радостно загулил и потянулся к яркой чайной чашке. Таня окинула его подозрительным взглядом и отодвинула чашку подальше от края. Малыш обиженно захныкал.
– Тише, тише! – сказала я и погладила его по головке. – Таня – не жадная, просто это ее любимая чашка.
Вся моя семья и примкнувший к ним доктор ждали ответа на вопрос.
– Этот мальчик, – сказала я ласково, – сын нашего папы. Его зовут Дениска. Ему почти полгода. Его мама погибла, и мне пришлось его забрать с собой.
Римма и доктор переглянулись, Миша побледнел, а Таня плаксиво надула губы. И только Редбой подошел к нам и лизнул меня в руку.
– Аня, – сказала тихо Римма, – может, поговорим без детей?
– Нет, почему же? – не согласилась я. – Они должны привыкать, что у них появился братик! Так ведь, Танюша? – Я посмотрела на дочь. – Ты ведь хотела братика? Вот он и появился!
– Я не хочу братика! У меня есть Миша! Никого мне не надо! – Таня вдруг заревела и прижалась к старшему брату.
– Миша, – строго сказала Римма, – забери Таню, и подождите нас в гостиной. У нас взрослый разговор!
– Я тоже взрослый! – насупился Миша.
– Я сказала, идите! – повысила голос мать. – Присмотри за Таней. Видишь, с ней истерика!
– Сами создаете проблемы, а потом не знаете, как их расхлебать! – проворчал Миша и взял Таню за руку. – Пошли, малая! – Он обнял ее за плечи и вывел из столовой.
– А теперь рассказывай, – повернулась ко мне Римма. – Сначала с какого счастья ты ревела, вон все лицо в грязных потеках! И откуда на самом деле взялся этот богатырь?
Я рассказывала недолго, упустив не слишком существенные детали, которые касались в основном Суворова. Малыш крутился у меня на руках, хныкал, а под конец рассказа и вовсе заревел в полный голос. Мы с Риммой озадаченно уставились на него. Я, конечно, понимала, что его надо переодеть в чистую одежду, накормить и уложить спать. Но как это сделать? Я совсем утратила навык ухода за младенцами.
Спасла положение Тамара. Она возникла из кухни с вытаращенными от удивления глазами и сразу же взяла власть в свои руки. Через пятнадцать минут мы направили доктора в детский магазин за кроваткой, постельными принадлежностями и одеждой. Тамара составила необходимый список покупок, а затем позвонила домой и велела старшей дочери привезти детские смеси: молочные и фруктовые. Я и не знала, что дочь домработницы недавно родила и ребенок рано отказался от груди. Так что Тамара, к моему счастью, оказалась специалистом по детскому питанию.
Наблюдая за тем, как она возится с малышом, который на ее руках моментально затих, я робко произнесла:
– Ему бы няньку! Но так скоро ее не найдешь!
– Анна Андреевна! Не взыщите! – Тамара умоляюще посмотрела на меня. – У меня средняя дочка
