Имена вроде бы разные, но похожие, и тогда оно модным было... Да и сейчас иногда друзья по-прежнему нет-нет да и назовут. Особо близкие друзья, – подчеркнул он и вновь занялся яичницей.
– И любимые женщины? – не удержалась Наташа.
Игорь поднял голову, некоторое время задумчиво смотрел на нее, потом отодвинул тарелку, вытер рот салфеткой и только тогда ответил:
– Учтите, любимая женщина, во множественном числе я это понятие не употребляю. – Еще какое-то время помолчал, встал из-за стола и отошел к окну. Открыл его, все так же молча достал пачку сигарет, закурил и только тогда взглянул на притихшую гостью. – Дорогая Наталья Константиновна, давайте сразу же расставим все точки над «i». Я собирался здесь отдыхать, а не решать наши семейные дела, и уступил лишь настоятельным просьбам матушки. Она, видите ли, страшно переживает, что обременила хрупкую гостью непосильными заботами. Поэтому все дела по хозяйству с сегодняшнего вечера я беру на себя. Только не надо возражать! – повысил он голос, заметив ее протестующий жест. – Но не надейтесь, что я такой добренький и позволю вам валяться все время на пляже. От вас требуется сущий пустяк: кормить меня полноценной калорийной пищей три раза в день и не лезть в мои дела. Ну а я, с тем же успехом, не буду лезть в ваши. Договорились?
– Но послушайте, – возмутилась Наташа, – кто вы такой, чтобы мне приказывать?
– Милая моя, – Игорь-Егор смотрел на нее почти ласково, – у вас, насколько я понимаю, одна- единственная цель – хорошенько подзарядиться на следующий год. Я тоже хочу отдохнуть должным образом, поэтому давайте не будем мешать друг другу. И еще одно условие: вы обещаете не строить мне глазки и не играть в разные охи-вздохи под луной.
– Что вы себе позволяете, Карташов? За кого вы меня принимаете? – Наташа задохнулась от возмущения, но ее собеседник, по всему видно, шутить перестал, смотрел жестко и, как ей показалось, даже с некоторой долей презрения.
– Я вас принимаю за привлекательную женщину, которой, очевидно, не чужды земные радости. Поэтому и предупреждаю: никаких ваших ухажеров на вверенной мне территории я не потерплю! Крутите романы где-нибудь на стороне, как можно дальше от моего дома!
– Если я правильно поняла, то и вы свои амурные делишки будете устраивать подальше от родных стен? И ваши
– К вашему сведению, – кажется, она добилась пусть небольшой, но победы: голос ее оппонента подрагивал от едва сдерживаемой даже не злости, а ярости – это было заметно по желвакам, вспухшим на скулах, – в Тихореченске есть только одна женщина, которую я, и то условно, могу назвать своей любимой. Вернее, своей бывшей любимой женщиной, – почему-то он решил исправиться. – И это очень несчастная женщина. Мы расстались с ней двенадцать лет назад. Теперь она замужем за местным криминальным авторитетом, с которым у меня с детства перпендикулярные интересы.
– Зачем вы это мне рассказываете? – холодно поинтересовалась Наташа, изо всех сил стараясь скрыть потрясение. Выходит, где-то рядом живет женщина, которую когда-то любил Игорь. И, вполне возможно, любит до сих пор, а она-то размечталась!.. Дура набитая, вздумала его проучить! Наташа судорожно сглотнула застрявший в горле комок. – Меня совершенно не интересуют ни ваши прошлые, ни ваши нынешние симпатии.
Но Игорь (или Егор) отмахнулся от нее, как от назойливой мухи:
– Моя бывшая благоверная пьет как сапожник. Но стоит ей узнать, что я здесь, сразу же нарисуется, и придется изрядно постараться, чтобы выпроводить ее отсюда. Поэтому настоятельно вас прошу: если на горизонте покажется упитанная дама с бюстом раза в два больше вашего, сообщите ей, что на данный момент я спешно отбыл в неизвестном направлении и на долгий срок...
Егор бросил на нее взгляд исподлобья и вышел из кухни. За порогом остановился и буркнул через плечо:
– На завтрак я люблю яичницу с ветчиной или на крайний случай омлет.
– Есть, товарищ... – усмехнулась Наташа, поднесла руку к виску и спохватилась: – Эй, как вас там, кто вы по званию, если не секрет?
– Капитан первого ранга, – глухо донеслось из-за двери.
– Есть, товарищ каперанг! – повторила Наташа. Бывший ее любимый старший лейтенант достаточно высоко вскарабкался по служебной лестнице. Еще лет этак пять – и точно в адмиралы выбьется...
Отделенные тонкой дощатой перегородкой, мужчина и женщина долго не спали, прислушивались к скрипу пружин и к достаточно хорошо различимым вздохам.
Наташа слышала, как Егор несколько раз вставал с кровати, подходил к окну. Глухо стучала оконная рама: он то открывал окно, то закрывал его... И она сделала вывод, что курит он недопустимо много. Наконец не выдержала и тоже открыла свое окно, в которое тут же потянуло сигаретным дымком.
Внешне он почти совсем не изменился, думала Наташа о своем бывшем возлюбленном, только немного крупнее стал, массивнее. На лице появились жесткие складки, и глаза не улыбаются по поводу и без повода, больше в них льда и, кажется, недоверия. И этот презрительный прищур, словно он давно знает о тебе нечто глубоко ему противное, а для нее – крайне постыдное, тоже ей незнаком и неприятен. Наташа вспомнила, с какой легкостью он подхватил ее с земли и отнес в дом. А вдруг он сейчас возникнет на пороге, позовет ее в свою постель, сможет ли она отказать ему или опять, как пятнадцать лет назад, доверится ему без страха и сомнения? Наташа прислушалась к тихим шагам за стеной. Похоже, его тоже взволновал сегодняшний вечер, или она ошибается и его голова занята в основном предстоящими хлопотами? Ведь даже мать почти ничего не знает о собственном сыне, а ей тем более этого не узнать!
Но Наташа не ошиблась! Егор думал именно о ней. Мать, замотанная подготовкой к скорому возвращению из роддома Танюшки и его очередной племянницы, подробностями ни себя, ни его не затруднила:
– На месте разберешься. Гостья моя – женщина видная, интеллигентная, незамужняя, к нашей жизни непривычная. Но твоя тетка звонила, сказала, что в доме все в порядке, только жиличка, кажется, вся вконец умоталась! Так что поезжай, займись хозяйством, тебе в охотку, а она пускай отдохнет...
По дороге домой Егор гадал, какая встреча ему предстоит, хотя не сомневался, что в Тихореченске ждет его старая дева лет этак пятидесяти, с плоским задом, с едва заметным намеком на бюст, занудливая, но трудолюбивая до безобразия...
К удивлению Егора, родной дом встретил его распахнутыми настежь дверями, мычащей у ворот коровой и полным отсутствием матушкиной гостьи как таковой...
Последующие события, хотя он не хотел себе в этом признаваться, произвели на него неизгладимое впечатление.
Он слишком поздно понял, что недооценил свою мать. Скажи она, что рядом с ним почти месяц будет проживать столь очаровательная женщина, он бы еще подумал, нужно ли менять свой, хотя и относительный, покой на риск сосуществования с интеллигентной и весьма соблазнительной дамочкой.
Оставшись один на один с сигаретой, Егор вернулся мыслями к ужину, перебрал в памяти весь разговор и с досадой признался сам себе, что не всегда оказывался на высоте положения, а порой даже уступал своей языкастой собеседнице.
Егор вздохнул и закурил новую сигарету. Чем-то неуловимо знакомым повеяло на него сегодня за столом. Целую вечность назад он так же весело пикировался с худенькой и ершистой своей сиделкой. Она сердито хмурила брови, а глаза, такие же синие и яркие, неистово вспыхивали огоньками, если он был слишком назойлив или досаждал ей своими шутками... Кроме глаз и забавной манеры в момент расстройства чувств закусывать нижнюю губу, эта женщина ничем не напоминала его давнюю горькую любовь, так нелепо и непонятно оборвавшуюся. Правда, имя у них одно и то же. Но его Наташка – светленькая, розовощекая, с тяжелой косой, вся будто устремленная ввысь, к облакам, к солнцу, а эта – весьма уверенная в себе особа, загорелая до цыганской смуглоты, со стрижкой, пожалуй, короче его собственной, но тело у нее!..
Егор почувствовал напряжение в чреслах и рассердился на себя: надо же, до какой степени расслабился! Первая встречная красивая женщина, а он реагирует на нее, как щенок на фонарный столб! Да, тело у нее отменное! То немногое, что ему удалось рассмотреть – обнаженные шея, плечи, руки – было вылеплено природой старательно и со вкусом. Ноги, хотя и грязные до умопомрачения, произвели
